Эмпирия. Неправильная сторона

В университете я была около двенадцати и сразу направилась в концертный зал. Народу тьма, как будто сам Пол Маккартни выступать будет, а не кучка излишне самоуверенных студентов. И это только предварительный отбор!

Я прошла по проходу ближе к боковым рядам, чтобы не светиться, а то ещё и мне табличку с номером выдадут ненароком, и уже собиралась приземлиться в одно из свободных кресел из потёртой красной замши, как меня окликнули:

— Фейн! Фейн! Я здесь!

А-р-р-р! Вот бы научиться становиться прозрачной.

Конечно же, это была Кэсси, она рьяно махала руками подзывая к себе.

Я выдохнула пар из лёгких и направилась к ней, пока кто-нибудь из преподов не помчался распечатывать мою фамилию на листке с номером участника. Второй год подряд они пытаются приобщить меня к подобного рода мероприятием, только вот бесполезно это всё, не люблю я такую движуху.

— Ты тоже участвуешь? — сияла улыбкой Кэсс. — Как здорово! А я петь буду, вот, текст повторяю. — И она помахала перед моим носом записной книжкой в бордовой обложке.

Уже в третий раз взглянув на часы, я плюхнулась в кресло.

— Нет, просто посмотреть пришла, — я протяжно выдохнула и принялась оборачиваться по сторонам, не зная, что ожидая увидеть.

Что-то было не так.

Мне не по себе. Зачем я сюда попёрлась? Теперь приходится бороться с чувством дискомфорта, постепенно перерастающим в чувство беспокойства.

А тем временем на сцене, какой-то кудрявый парень уже вовсю отплясывал номер.

Кэсси уселась рядом. Она прям-таки светилась в предвкушении, неужто и впрямь здорово поёт? Взгляд упал на её записную книжку, в которой был написан текст песни. На странице, в самом углу, будто от руки была выведена маленькая закорючка, напоминающая египетский иероглиф. Я не уверена в том, что он именно египетский, но почему-то кажется безумно знакомым.

— Нравится? — прощебетала Кэсс, крутя перед моим носом записной книжкой. — Это мне «Послы Добра» подарили. Правда красивая? В кожаной обложке, не абы что. А тебе что попалось?

Я пожала плечами.

— Да так, ничего особенного, брелок какой-то.

— Покажешь?

— Э-э, он дома, — соврала я.

— А, ну ладно, потом покажешь.

На сцену вышел участник с нехилым акробатическим номером. Зал взорвался аплодисментами.

Я снова взглянула на часы.

— Куда-то спешишь? — не оставила без внимания Кэсс.

— Нет, никуда. Просто… да нет, ничего. Всё нормально.

Я не правдоподобно улыбнулась. Чувство беспокойства росло и это начинало нервировать. Что происходит? Со мной никогда такого не было. Я словно… словно чего-то жду, сама не знаю чего… Только это отнюдь не вселяет трепетные чувства.

Прошёл час. На сцене уже выступило много участников, в том числе и Кэсси.

Мне вдруг стало совсем не по себе.

Я озиралась по сторонам. Чувство панического беспокойства росло с каждой минутой. Ну, то самое чувство, когда не знаешь, куда себя засунуть.

В таком состоянии прошло ещё около часа. На сцене выступали участники, Кэсси сидела рядом в ожидании оглашения результатов, как и остальные выступившие. Никто не расходился.

Я снова взглянула на часы, стрелки показывали без пяти минут два. Тревога стала просто панической, словно кто-то постепенно перекрывает кислород.

Я встала на ноги. Голова закружилась.

— Тебе не хорошо? Выйдем на улицу?

Взволнованное лицо Кэсс возникло перед глазами, а потом взгляд упал на её кресло: на потёртом сидении лежала записная книжка в кожаном переплёте… И тут меня начало трясти! Я поняла — сейчас случится что-то ужасное. Просто катастрофически ужасное! Надо бежать отсюда! Нестись со всех ног!!!

Но я не успела. Никто не успел.

Раздались взрывы! Много взрывов со всех сторон. Книжка на кресле вспыхнула ярким пламенем и взорвалась! Волной меня откинуло на несколько метров. Я закашлялась, схватилась за голову — ударилась прилично, — села и огляделась. То, что творилось вокруг лишало рассудка.

Люди кричали и, толкаясь, бежали кто куда. Полыхал огонь, множеством кострищ по всему залу: на сцене, ступеньках, в проходе, везде! Но он не распространялся, просто горел огромными очагами, вздымая языки пламени к потолку. Звучала пожарная тревога, сработали датчики и сверху полилась вода.

Я поднялась и схватилась за кресло. Голова раскололась на части.

Кэсс… Её нигде нет!

Я стала звать, но девушка не откликалась.

Дым заполнял лёгкие, дышать становилось труднее. Со всех сторон доносилось кашлянье. Задыхаясь, промокшие насквозь люди пытались выбраться, толкаясь и падая один на одного, тем самым блокируя дороги к выходу.

Я схватила с кресла рюкзак и закинула на плечи.

— Лин… — голова Кэсси показалась из-под кресел соседнего ряда.

Я помогла ей подняться, велела крепко держаться за меня и стала озираться в поисках доступного выхода.

Кострище позади нас взорвалось с новой силой, и нас двоих отшвырнуло на пол.

Новый удар, жгучая боль, я схватилась за лоб — он разбит, в глазах плывёт. Перевернувшись, я села, боль в голове вспыхнула с новой силой. Я сумела поднять глаза: Кэсси уже стояла на ногах, её лицо и руки были в крови, в глазах застыли дикий ужас и отчуждение.