Ена (СИ)

Я непроизвольно сжала кристалл. Мне показалось, что камень среагировал на мое прикосновение мягким сокращением.

- Я слышала, как вы ко мне приходили. – Сказала я. – Павана, ты, Корн и Тара. Ах, да, еще какой-то лекарь. Но почему не приходил…

- Рэн? – Завершил мою фразу Маркус.

Я кивнула.

- Он сказал, что не подойдет к тебе и на пушечный выстрел. В общем, он считает, что поверь мы тебе сразу, все бы обошлось. Винит себя во всем, что произошло.

Я шумно выдохнула, смотря на растущее солнце.

«Ты же сам сказал, что ждешь меня… Но при этом ни разу не пришел.»

- Сколько я пролежала?

- Два с половиной дня. – Медленно ответил Маркус, прокручивая в руках свой стакан.

- Так, получается…, - я пыталась просчитать дни, - сегодня день рождения королевы?

- Да. – Кивнул друг.

- Есть что-то еще, что ты не рассказал? – Я немного наклонилась в его сторону.

Он нахмурился, а потом с выпученными глазами уставился на меня:

- Точно! – Его осенило. – Когда тебя принесли, хранитель сказал, что ты действительно та, кого все ждали.

Я уставилась на Маркуса в полном недоумении.

- Тара же рассказывала тебе историю нашей страны?

Я кивнула.

- Так вот, помнишь, она говорила о хранителях? Сейчас их два: первый хранитель – Теллур, второй хранитель -Косте́л. Раньше хранителей было три: Теллур, Костел и Доротея. Последняя из хранителей предала королеву и сбежала. Оставшиеся хранители искали ее, но не смогли, потому что она перенеслась в другой мир – в твой, Ена.

У меня отвисла челюсть, но Маркус продолжил:

- У каждого хранителя есть особые силы, но какие никто не знает…

- Стой, но откуда ты это все знаешь? – Резко перебила я Маркуса.

- Потому что, Корн был верховным рыцарем прежнего короля. Того короля, что сошел с ума и убил жену, дочь и сына. Корн присягнул ему на верность и был с безумцем до конца. С приходом Миллиарии к власти, большинство рыцарей казнили, и только Корна пощадили, дав ему шанс во искупление греха. Он сложил щит и меч, и взял правление над жилым домом.

- А…, а Павана? Кто тогда она? – Я старалась говорить, как можно четче.

- Павана – главная придворная дама…

Я хотела бы встать из-за стола, но Маркус меня удержал:

- Дослушай, это важно!

- Так вот почему это место процветает… Оно под защитой королевы… - Дошло до меня.

- Ена, сядь. – Тихо попросил Маркус.

Я потерла лоб и вернулась на место.

- После того, как Корна и его новоиспеченную жену «сослали» из замка, к ним приставили главную цель, которая впоследствии могла искупить их вину: они должны были ждать наследного третьего хранителя из другого мира.

- Стой, стой, стой! – остановила я друга. – Как королева поняла, что я прибуду?

Маркус слегка улыбнулся:

- Прошлый хранитель предсказывал будущее, - нам об этом рассказал Теллур, - так он предсказал твое появление. А совсем недавно, ты сама доказала, что умеешь делать тоже самое.

- Получается…, я третья? – По спине пробежались искры.

Я сразу вспомнила, фразу Паваны: «Ты представляешь, чтобы было, если из-за твоих допросов Ена ушла?! Ты представляешь к каким последствиям нас бы это привело?!»; и ту фразу незнакомца из переулка: «Приветс-с-ствую тебя, третья».

Тут я не выдержала и встала из-за стола. Задев рукой стакан, он скатился и упал на каменный пол с пронзительным треском, разлетевшись на мелкие осколки.

Я закрыла глаза руками и подалась назад:

- Что еще? – Прошептала я. – Что еще, Маркус?

- Скорее всего, сегодня вечером ты предстанешь перед королевой. – Горько сказал он. Никто не знает, как она отреагирует.

Я издала сдавленный писк.

- Ёнушка… - Начал Маркус…

- Не сейчас, Маркус. Пожалуйста, не сейчас.

Схватившись за голову, я вышла из кухни, оставив позади опустошенного юношу и разбитый в дребезги стакан.

***

Я шла с невидящими ничего глазами, все еще держась за голову.

«Я хранитель. Наследница предателя. Меня ждали. На меня охотились. Меня проверяли? Меня убьют?»

Я просто шла.

Шла туда, куда вело сердце.

Пятая дверь… Шестая, Седьмая.

Я дотронулась до холодной металлической ручки и надавила на нее.

Дверь тихо отворилась передо мной.

Закрыв ее, я в рассветных лучах встала перед спящим юношей.

Горячие слезы обожгли щеки.

«Возможно, это последний раз, когда я тебя вижу»

Я понимала, что поступаю против правил, но сердце ныло так, что все законы и предрассудки в сознании стирались, оставляя вместо себя пепел.

Сев на край кровати, я аккуратно закинула ноги и легла лицом к юноше.

«Он так безмятежно спит».

Раньше я не позволяла дотрагиваться до его волос, но сейчас мои пальцы уже перебирали каждую его прядь.

«Мягкие и совсем не колючие».

Его глаза метались под веками, наверное, ему что-то снилось.