Читаем Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии полностью

Воображение эмерджентно. Образы возникают вдруг, неожиданно, незапланированно, спонтанно. В теории сложных систем эмерджентные свойства целого возникают в результате процесса самоорганизации, явного или скрытого, подспудного. Уже более 20 лет назад мною совместно с СП. Курдюмовым была выдвинута гипотеза, что интуиция есть процесс самодостраивания мыслей и образов. Это относится и к творческому воображению. Кроме того, построение целостного образа связано с достижением цели – а это уже классическое определение эмерджентности. Многие писатели признавались, что, запуская сюжетную линию романа, они начинают жить вместе с его героями, они могут не знать наперед, что с ними произойдет Смысл созданного также нередко осознается позднее. Все это элементы эмерджентности творческого труда художника.

12.2.3. Эмпатичность воображения

Вообразить – значит «думать умом другого» (Е. А. Басин), видеть глазами другого, болеть болью другого. Это можно выразить еще сильнее: вообразить – значит слиться с самой реальностью и понять один из аспектов ее функционирования, ее жизни. Это значит жить жизнью самой жизни, течь так, как течет жизнь, как складывается сама действительность. Вообще говоря, это и есть самая подлинная энактивность. С синергетической точки зрения я это называла резонанс актора познания, творчества и воображения с познаваемой, творимой, воображаемой и преображаемой действительностью. На эмпатию, вчувствование (сам термин был введен путем перевода с немецкого «Einfühlungskraft» англо-американским психологом-экспериментатором Эдвардом Б. Титченером) ссылались многие поэты, художники и актеры, только эмпатическое переживание помогает создать подлинное произведение искусства.

Е. А. Басин, собравший интересный материал о связи воображения и эмпатии и в художественном, и в инженерном, и в научном творчестве, говорит о методе эмпатии на основе персонификации. «С помощью воображения мы можем персонифицировать образ любого явления – животного, растения, неодушевленного предмета, абстрактного понятия и т. п. В акте эмпатии возможна проекция и в ситуацию этих “очеловеченных” “Я”. Будущим актерам (в порядке психотренинга) предлагается перевоплотиться в “Я” стеклянного графина, воздушного шарика, огромной сосны, деталей ручных часов и т. д. Одно из упражнений так и называется: “Я – чайник”. Эмпатия на основе персонификации используется и в практике научного и технического фантазирования. Так, один из методов генерирования новых идей в синектике В. Гордона называется “личная аналогия”: идентификация субъекта с рассматриваемым объектом. Например, автор технического проекта задает себе такие вопросы: как бы я себя чувствовал, если бы был пружиной в этом механизме?»[350]

Эмпатия означает способность выйти из самого себя и посмотреть на самого себя со стороны, «зазеркалить» себя, на что не способны животные, которые сливаются со своим окружением, со своим Umwelt. А это есть, по Максу Шелеру высшая способность человеческого духа. Человек способен отстраниться от самого себя и посмотреть на себя со стороны – это присуще только человеку как духовному существу. За этот процесс ответственны на нейрофизиологическом уровне так называемые зеркальные нейроны (mirror neurons).

12.2.4. Телесность воображения

Энактивность познания, в том числе и энактивность воображения, сопряжена с его телесностью (embodied imagination): оперирование ментальными образами, освобождение воображения означает внутреннее мышечно-кинестетическое действие, моторное подражание. Внутреннее моторное действие в определенных случаях может быть овнешнено, актуализировано, реализовано. Внутреннее становится внешним, а внешнее – внутренним, стираются границы между когнитивным агентом и средой, среда становится моей, частью меня, моим Umwelt, а я слит со средой и определен ею, иначе говоря, ум расширяется (extended mind). Будучи связанным с такого рода интериоризированным и одновременно овнешненным моторным действием, воображение становится телесным, оно отелеснено.

Джордж Лакофф в своей книге «Женщины, огонь и опасные вещи» раскрывает иной аспект телесности воображения с точки зрения телесности самого языка, посредством которого описываются ментальные образы и мысли. Он разъясняет, что традиционный подход рассматривает разум как абстрактный и невоплощенный, а согласно новому видению, разум имеет телесный базис. «Мысль отелеснена», поскольку сама структура, используемая, чтобы соединить наши концептуальные построения, «вырастает из телесного опыта и приобретает смысл в его контексте». «Мысль имажинативна в том, что те понятия, которые непосредственно не укоренены в опыте, используют метафору, метонимию и ментальный образ». «Мысль имеет экологическую структуру. Эффективность когнитивного процесса, как в обучении, так и в памяти, зависит от целостной структуры концептуальной системы и от того, что означают понятия»[351].

12.2.5. Ситуативность воображения

Перейти на страницу:

Все книги серии Humanitas

Индивид и социум на средневековом Западе
Индивид и социум на средневековом Западе

Современные исследования по исторической антропологии и истории ментальностей, как правило, оставляют вне поля своего внимания человеческого индивида. В тех же случаях, когда историки обсуждают вопрос о личности в Средние века, их подход остается элитарным и эволюционистским: их интересуют исключительно выдающиеся деятели эпохи, и они рассматривают вопрос о том, как постепенно, по мере приближения к Новому времени, развиваются личность и индивидуализм. В противоположность этим взглядам автор придерживается убеждения, что человеческая личность существовала на протяжении всего Средневековья, обладая, однако, специфическими чертами, которые глубоко отличали ее от личности эпохи Возрождения. Не ограничиваясь характеристикой таких индивидов, как Абеляр, Гвибер Ножанский, Данте или Петрарка, автор стремится выявить черты личностного самосознания, симптомы которых удается обнаружить во всей толще общества. «Архаический индивидуализм» – неотъемлемая черта членов германо-скандинавского социума языческой поры. Утверждение сословно-корпоративного начала в христианскую эпоху и учение о гордыне как самом тяжком из грехов налагали ограничения на проявления индивидуальности. Таким образом, невозможно выстроить картину плавного прогресса личности в изучаемую эпоху.По убеждению автора, именно проблема личности вырисовывается ныне в качестве центральной задачи исторической антропологии.

Арон Яковлевич Гуревич

Культурология
Гуманитарное знание и вызовы времени
Гуманитарное знание и вызовы времени

Проблема гуманитарного знания – в центре внимания конференции, проходившей в ноябре 2013 года в рамках Юбилейной выставки ИНИОН РАН.В данном издании рассматривается комплекс проблем, представленных в докладах отечественных и зарубежных ученых: роль гуманитарного знания в современном мире, специфика гуманитарного знания, миссия и стратегия современной философии, теория и методология когнитивной истории, философский универсализм и многообразие культурных миров, многообразие методов исследования и познания мира человека, миф и реальность русской культуры, проблемы российской интеллигенции. В ходе конференции были намечены основные направления развития гуманитарного знания в современных условиях.

Валерий Ильич Мильдон , Галина Ивановна Зверева , Лев Владимирович Скворцов , Татьяна Николаевна Красавченко , Эльвира Маратовна Спирова

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука