Эндана

Страшный вой проносится над обледеневшей землей, крошится камень, и статуя разваливается на части.

О, Великая мать всех богов, как же больно умирать!

Катятся вниз по ступенькам сердца, а вверх, в сумрачное небо бьет сияющий столб освобожденных душ.

Идущей следом останется малость – уничтожить второй камень и разрушить Врата, чтобы лишились бессмертия боги чужого мира, мертвого мира. Вот только где эти Врата, она так и не узнала.

Смыкаются веки, и гаснет сознание, последняя дорога озаряется теплым светом, и губы еще успевают шепнуть приветствие Великой богине, встречающей одну из дочерей.

* * *

– Господин! Господин! Проснитесь! – Испуганный голос служанки, с трудом пробившийся сквозь кошмар, вытянул девушку из страшного сна.

О боги, как же больно умирать!

Леа села в кровати, пытаясь прийти в себя, – рука стиснута в кулак, словно до сих пор сжимает обсидиановый нож.

– Господин, вы кричали. – Узкое лицо Араны бледнее полотна.

– Ничего, это просто сон. Извини, если разбудил. Ложись.

Но служанка в первый раз за все время ослушалась, замерла на месте и прошептала:

– Господин, у вас на рубашке кровь…

Ее высочество машинально провела рукой по груди, и реальность на миг показалась продолжением сна – пальцы стали липкими и влажными. Правда – кровь!

Услышав тихий всхлип Араны, принцесса попыталась сочинить правдоподобное объяснение, чтобы как-то успокоить девушку.

– Я поцарапался медальоном, Арана.

И получила недоверчивый взгляд в ответ. Еще бы – пятна-то здоровенные!

Принцесса вздохнула:

– А может, кровь носом пошла, у меня это бывает. Спи, не бойся, я посторожу тебя.

Арана послушно ушла.

Леа посидела немного, ощущая, как уходит острая пульсирующая боль из груди, а потом, зябко поежившись, подошла к зеркалу и приспустила рубашку. В тех местах, куда во сне вошли мечи, темнели пятна крови и наливались два больших синяка.

Леа изумленно присвистнула – ничего себе… Так не бывает!

Следом к ней пришло осознание: сон – не совсем сон, все случилось наяву! За сотни верст отсюда. И даже страну, где убили жрицу, Леа может назвать, потому что каждая ступень расписана знакомыми символами.

О боги, так вот, значит, для чего им нужны рабы!

Необходимо как можно быстрее сообщить о видении отцу и Арзиле… вот только как, если гномы разбрелись по домам и ближайшим общинам, чтобы среди родственников встретить главный праздник года?

А в одиночку из Кенлира не выбраться: если в Бринли царит такой холод, то в горах еще хуже! Придется все-таки дождаться возвращения Р’Омуса.

Девушка вздохнула и тихо позвала:

– Арана! Ты спишь?

– Нет, господин, не получается. – Голос у девушки оставался испуганным.

– Тогда согрей воду, мне надо искупаться.

Леа услышала, как, одеваясь, зашуршала платьем служанка и побежала к выходу.

А потом, на мгновение замерев у самой двери, девушка тихо спросила:

– Господин, вы собираетесь уйти?

– С чего ты взяла, Арана? – Леа повернула к ней удивленное лицо и наткнулась на умоляющий взгляд.

– Возьмите меня с собой! Не оставляйте!

Спасенная ведьмочка походила на смертельно перепуганного зверька, Леа улыбнулась, спеша успокоить:

– Никуда я не денусь до весны. А там посмотрим. Если не передумаешь – заберу. Только дорога будет не из приятных. Не боишься?

– Здесь страшнее, – убежденно сказала Арана и исчезла за дверью.

* * *

Каждый новый день таит в себе еще не случившиеся радости и, увы, неприятности, возникающие, казалось бы, из ниоткуда.

Тиар наслаждался завтраком, не ведая, что несет наступающий день. И даже когда слуга возвестил о том, что у его величества просит срочной аудиенции старшая фрейлина, прекрасная леди Финдхоем, король позволил ей войти, о чем тут же пожалел. Красавица ворвалась в королевские покои с такой мрачной решимостью, что сразу стало понятно: в лице бывшей любовницы к нему явилась именно вот такая нежданная неприятность.

Финдхоем присела в реверансе, умудрившись сделать его вызывающим, и сказала:

– Мой король, я пришла сообщить вам, что принцесса Алба заболела!

Сердитый тон фрейлины прозвучал как обвинение, словно это Тиар был виновен в недуге сестры.

– Что случилось, Финдхоем? Что-то серьезное? Еще вчера Алба выглядела вполне здоровой. – Тиар выжидающе посмотрел на придворную даму.

Принцесса росла на удивление здоровой девочкой, а ее болезни обычно оказывались всего лишь средством добиться своего. У него сестренка пока еще ничего не просила, значит, запрет мог наложить Масген. Вот только на что?

Финдхоем тем временем, поведя точеным плечиком, ответила: