Эндер в изгнании

– Эти создания перерабатывают золото, выделяют его в панцири. Может быть, они делают это с любым металлом в руде, или, может, для каждого металла, нужного жукерам, они вывели отдельный подвид. Возможно, это не единственная популяция, в которой есть выжившие особи. В этом случае нам удастся отыскать добытчиков железа, меди, олова, серебра, алюминия – всего, что нам нужно. Но если эта группа является средней, тогда мы отыщем и те группы, в которых нет ни одной выжившей особи, и те, в которых популяция больше. Если б эта оказалась последней из выживших групп на планете, это было бы воистину невероятно.

– Надо приступать к поискам как можно скорее, – сказал Эндер. – Пока у нас есть пехотинцы с корабля, которые в силах помочь. С ними мы можем отправить… местных, которые научатся профессионально управлять экранопланами, прежде чем корабль улетит.

Икс рассмеялся:

– Ты почти сказал «туземцев» вместо «местных».

– Да, – признался Эндер. – Чуть так и не сказал.

– Все в порядке, – успокоил Икс. – Жукеры тоже развивались не здесь. Так что слово «местный» просто-напросто означает «родившийся здесь», а это относится ко мне и к По – ко всем, за исключением ископаемых из поколения Сэла. Местные и новенькие – в следующем поколении мы все станем местными.

– Тогда какой термин вы считаете правильным?

– Урожденные шекспирцы, – сказал Икс. – Вот мы кто.

– Надеюсь, нам не придется проходить какой-нибудь кровавый ритуал или инициацию, чтобы быть принятыми в ваше племя.

– Нет, – ответил Икс. – Мы всегда рады белым людям с экранопланами.

– Тот факт, что я белый, не означает… – сказал было Эндер, но увидел смешинку в глазах Икса и улыбнулся. – Я слишком усердно стараюсь никого не обидеть. Так усердно, чуть было сам не обиделся.

– В конце концов ты привыкнешь к чувству юмора майя, – предположил Икс.

– Не привыкнет, – возразил Сэл. – К нему никто не привык.

– Привыкли все, кроме тебя, старикан, – сказал Икс.

Сэл рассмеялся вместе со всеми, и затем разговор перекинулся на другие темы. Пехотинцы рассказали о своей подготовке, говорили о том, какова жизнь на Земле, и о высокотехнологическом обществе, которое осваивало Солнечную систему.

Эндер заметил отстраненность в глазах Сэла и неверно истолковал это выражение. Когда они готовились ко сну, Эндер улучил момент и спросил его:

– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы вернуться? Домой, на Землю?

Сэл заметно содрогнулся.

– Нет! Что мне там делать? Здесь все и всё, что у меня есть, что меня волнует, все, кого я люблю, – ответил он, и в глазах вновь возникло задумчивое выражение. – Нет, просто я подумал: какой позор, что я не нашел это место тридцать, двадцать или даже десять лет назад. Я был так занят, у меня было так много работы в поселке… Я так давно собирался совершить этот поход. Если бы сделал это тогда, мы бы нашли больше живых особей и у меня было бы больше времени для работы с ними. Упущенная возможность, мой юный друг! Нельзя прожить без сожалений.

– Но вы рады, что нашли их сейчас.

– О да, конечно, – сказал Сэл. – Каждый из нас что-то упускает и что-то находит. Это – нечто такое, что я помог найти. Причем в самый последний момент. – Он улыбнулся. – Я кое-что для себя отметил. Не знаю, важно ли это, но… личинки не тронули того золотого жука, который был еще жив. А ведь эти личинки – они прожорливы.

– Они что, едят только падаль? – спросил Эндер.

– Нет-нет, они и с черепахами преспокойно расправились. Не с земными черепахами, но с местными – мы их так называем. Личинки любят живое мясо. Но есть живых золотых жуков – это для них как каннибализм, понимаешь? Ведь это поколение их родителей. Личинки питались ими, потому что больше у них ничего не было. Но они ждали, пока жуки умрут. Ты понимаешь?

Эндер кивнул. Он прекрасно понял: рудиментарное почтение к живущим. Дань уважения. Чем бы ни были золотые жуки, они не были просто животными. Пусть они и не жукеры, но, может быть, дадут Эндеру шанс заглянуть в разум жукеров, хоть и отдаленный.

17