Энди

Дракула и мальчик двинулись к нему, и он попятился, боясь дать им приблизиться. Он отступил, но зверь спустился со своего насеста. Кошмар удвоился. Лицо зверя скривилось, он втягивал воздух, чувствуя запах его страха. Сзади к Фолкнеру незаметно прокрался высокий мальчик-идиот. Руки мальчика обхватили его, и он захихикал у него над ухом.

– Убьем его сейчас? Убьем его сейчас, хорошо?

Дракула махнул идиоту рукой, и Фолкнер был освобожден. Мальчик заскулил, захныкал и отошел, недовольно пожимая плечами.

Фолкнер посмотрел на группу перед ним. Они не тронули его пока – и это давало пусть и недолгое, но облегчение. Его глаза встретились с глазами графа. Не в силах отвести взгляд, он услышал голос, приказывающий отойти в сторону, и, словно в трансе, словно во сне, он подчинился приказу.

Сон.

Вот что это было!

Все это сон, ночной кошмар. Он дома, в постели, с Шарлоттой, сопящей рядом с ним, и с минуты на минуту он проснется. Он не выходил ночью из дома, не находил труп своей собаки, Дауг все еще спал в своей будке у забора на крепкой цепи.

Шарлотта скоро проснется, приготовит завтрак, и он, проснувшись, спустится поесть.

Это был пьяный угар и все. Необходимо поменьше пить, парень, это так. Здесь был Дракула, и оборотень, и Шен. Почему Шен? Какое он к этому имеет отношение? Кто знает, сны – вещь необъяснимая.

Он сбросил свой страх, как мокрый плащ, поняв, что он дома, в постели. Расслабившись, он стал ждать, пока жена разбудит его к яичнице с беконом. Нет проблем. Он почти смеялся над абсурдностью всего. Он увидел, как Дракула и оборотень наклонились над каменной плитой у подножия холма, и нахмурился, увидев, как волосатая спина одного из них трещит от напряжения, борясь с весом камня, который наконец сдвинулся немного в сторону. Она должна была быть почти невесомой, как в большинстве снов, но это был особый сон и никакие правила здесь не действовали.

Голос Дракулы, мягкий и спокойный, зазвучал в ушах, приказывая подойти к камню.

Когда он приблизился, то увидел, что сдвинутый в сторону камень скрывает вход в пещеру, или, по крайней мере, в большую нору.

Граф приказал ему войти, и он улыбнулся.

Почему нет?

Худшее, что могло случиться, это смерть, но во сне всегда просыпаешься, прежде чем умереть, и оказываешься дома, в своей постели, живой и здоровый, и солнце сияет сквозь окно в спальне.

Он нагнулся и влез в нору, и когда камень вернулся на место, он был проглочен темнотой. Что-то прошуршало, скрючившись. Если это была крыса, то это была огромная крыса, но в темноте он ничего не видел.

Вспыхнуло пламя. Фолкнер смог различить смутную фигуру, затем другую в тусклом свете. Их было четверо, двое детей и двое взрослых. Постепенно он узнал одного.

– Кейт, – заговорил голос. – Давай сюда.

– Где Шарлотта? – спросил женский голос.

Они приблизились, узнавая друг друга.

– Эд? – Фолкнер поразился. – Какого черта ты здесь делаешь?

– Выключите свет, – потребовала женщина. – Мы должны беречь его.

Он узнал по голосу Джилл Истмэн, жену Эда. Это родители дружка его сына, Фрэнки. Они снились ему и раньше, это не страшно.

– Они и тебя поймали, Кейт, – тихо сказал Эд, и в тусклом свете заметил руку Фолкнера, безжизненно висящую, онемевшую и неподвижную. – Боже, Кейт, – сказал он, хмуря брови, – что с твоей рукой?

– Я, должно быть, сплю на ней, – Фолкнер улыбнулся. – Кажется, никак не проснуться, странно, да?

Фолкнер не мог больше видеть, так как Эд погасил светильник и они снова погрузились во тьму.

– Так чем же, парни, вы здесь занимаетесь?

– Наверняка тем же, чем и ты, – отозвался Эд.

– Хотите сказать, что вас затащил сюда оборотень? – Сон усложнялся. Он должен скорее проснуться. «Давай, Шарлотта, – думал он, – где же завтрак?»

Эд заговорил, его голос гремел в темноте.

– Ребенок Ноланов, Брайан, не говорил тебе, что с Ричем что-то случилось, что он потерялся?

– При чем здесь Рич? – встревожился Фолкнер. – Давайте начистоту. Какого черта вы здесь делаете?

– Брайан ворвался в наш дом без стука, – это сказала Джилл, со слезами в голосе. Совладав с собой, она продолжала: – Он пришел и сказал, что Фрэнки упал и ударился, мы спросили его, где, и он велел идти за ним, и мы пошли. Мы пришли сюда, а потом кто-то задвинул камень, и вот мы сидим здесь, в западне.

Фолкнер издал легкий смешок.

– Замечательно. – Он рассмеялся.

Он почувствовал легкое урчание в животе и понял, что, должно быть, приближается время завтрака. Он скоро проснется, и вся эта чертовщина кончится.

– Что тут смешного? – спросил Эд раздраженно.

– Что смешного? – спросил Фолкнер. Голос его сорвался на визг. – Что смешного? Дракула смешон, и этот оборотень. И мы, пойманные в эту нору, ты, и я, и Джилл.

– Слушай, Фолкнер, – сказал Эд, овладев собой. – Они и твоего сына затащили сюда. Это забавно, по-твоему?

Фолкнер заколебался, задумавшись.

– Рич? – проговорил он. – Рич Фолкнер, ты здесь?

– Да, папа, – тихо ответил мальчик.

– Что ты здесь делаешь?