Энди

Энни подошла к двери Шена и приоткрыла ее. Он лежал на постели и посапывал. Она увидела, что он снова не накрылся одеялом. Руки его были покрыты мурашками от холода. Она заметила, как занавески поднимались и опускались от сквозняка.

– Пора вставать, Шен, – сказала она, закрывая окно. Она услышала, как он простонал и пошевелился в постели.

– Эй, ты! – закричала она.

Шен приоткрыл глаза и снова закрыл их.

– Эй! – она крикнула и стала трясти его матрац. В результате Шен нехотя повернулся. – Я сказала, пора вставать. – Он попытался переползти на другой конец кровати, но она крепко схватила его за лодыжки.

– Ты не уйдешь от меня, – проговорила она.

– Нет, – Шен хихикнул. Ее пальцы щекотали его. – На помощь! – пытался крикнуть он сквозь смех.

– Ты опять оставил открытым окно ночью, – сказала она, чувствуя, как Шен уползает.

Он пожал плечами, глядя на окно.

– Ночью было так жарко.

– Мы все замерзли с закрытыми окнами, а тебе было жарко с открытым? – Она взглянула на него с хитрецой, и ее губы тронула улыбка. – И ты даже не укрылся одеялом и не снял с себя одежду.

Он пожал плечами с комическим выражением лица.

– Странно, да? – он засмеялся, снова освободившись от ее пальцев.

Она побежала за ним из комнаты и внезапно остановилась.

– Доброе утро, – сказал Мартин, беря ее за руку. – Вы хотите стать энергичными людьми?

Сердце ее стучало. Тяжело дыша, она улыбнулась.

– Да, – сказала она. – Но я думаю, нам с твоим сыном придется потрудиться.

Кивнув, Мартин пошел к кухонному столу.

«Как быстро, – думала Энни, вытирая посуду, – Мартин превращается из одного человека в совершенно другого». Она не знала, что происходит, но за последние две недели обстановка в семье ухудшилась. Шен был не такой, как раньше, и у него появилась плохая и беспокоившая ее привычка спать не раздеваясь. Это произошло однажды, когда он ходил в школу, и случалось каждую ночь с тех пор, как у детей начались каникулы неделю назад. Она подозревала, что он уходит из дому ночью, но его было не поймать, и когда она говорила об этом Мартину, он лишь пожимал плечами, словно это его не волновало. Она все больше убеждалась, что ему уже нет дела ни до Шена, ни до Джейн, ни до нее. Она спускалась к Шену рано утром несколько раз, и всякий раз видела, что он лежит, свернувшись на своей кровати. Ей казалось, что он не спит и знает, что она в комнате. Она помнит, как от этого у нее мурашки ползли по коже.

Она бездумно потирала руки, смотря в комнату на Мартина и детей.

Оглушали слишком громкие звуки «Награды великого Кролика». Она заметила, что звуки телевизора не трогали Мартина. Он полностью был погружен в чтение «Кремаллы» – книги, которую использовал в своей работе.

Она была удивлена, узнав, что отец и сын были еще дома. Шен обычно убегал после ленча и не возвращался до ужина, когда Мартин придумывал какие-то извинения и причины, чтобы уйти. Он был наравне с Джейн. Она слонялась по дому долго после полудня, прежде чем уйти с друзьями, и чаще всего оставалась в гостях на ужин. Она вспоминала себя в ее годы и не сомневалась, что дочь очень нуждается в родительской заботе и внимании.

Сначала это катание на роллерах, потом – кино и танцы, а дальше... К счастью, она была еще в стадии катания на роллере с подругами. Это было проверено однажды, когда она, находясь по соседству с катком, видела Джейн и подруг. Без мальчиков, заметила Энни. Она была рада, что еще около года беспокоиться не о чем.

– Ну, папа! – вдруг хором закричали дети. Мартин выключил телевизор

– Ничего, – ответил Мартин. – Вы только и делаете, что сидите у телевизора и смотрите всякий бред.

– Мартин! – изумленно вскрикнула Энни.

– Это проклятое ТВ окончательно сведет меня с ума.

– Мартин! – закричала она, указывая на детей. – Следи за своей речью.

– Ничего не будет плохого, если они оторвутся от этого чертова ящика. Это просто безумие.

– Что за дьявол в тебя вселился?

Она отослала детей из комнаты. Он никогда раньше так не обращался с детьми, и было видно, что они испуганы, у Джейн слезы наворачивались на глаза. Мартин хлопнул рукой по книге. Его лицо покраснело, на лбу выступили капли пота.

Он глубоко дышал, глядя, как дети понуро поднимаются по лестнице.

– Как я могу работать при этом орущем телевизоре?

– Это не было очень громко.

– Это было достаточно громко, – отрезал он. – Достаточно, чтобы я не мог сосредоточиться.

– Ты вел себя глупо, и ты знаешь это, – сказала Энни, уперев руки в бедра. – Что тебя беспокоит?

– Что беспокоит меня? – вскричал он тонким, визгливым голосом. – Меня беспокоит то, что я должен делать свою работу, а эти несчастные дети вечно путаются под ногами, а если не они, то кое-кто другой, кто уже должен быть взрослым и мог бы понимать, но нет... – Последние слова сорвались на визг. Он бросил книгу и поднял руки к небу. – Но нет, – снова начал он, – она ведет себя тоже как маленький ребенок и считает, что лучше всего путаться под ногами и задавать дурацкие вопросы типа: «Что не так?», «Что происходит?»