Эндимион. Восход Эндимиона

Итак, к началу двадцать первого века на Старой Земле существовала искусственная биосфера – и в быстро развивающейся инфосфере, и в макросфере человеческой жизни. Хотя уже изобретены ДНК-процессоры, пузырьковая память, параллельные процессоры на стоячих волнах и гиперсети, конструкторы по-прежнему создают весьма хитроумные приспособления на кремниевой основе. И создают их миллиардами. Микропроцессорами снабжали все – от стульев до консервных банок, от автомобилей до протезов. Машины становились все миниатюрнее и миниатюрнее, пока в любом помещении число их не достигло десятков тысяч. Рабочее кресло секретарши узнавало хозяйку, как только она садилась, извлекало файл, записанный в примитивном кремниевом компьютере, вступало в контакт с другим микропроцессором, встроенным в кофеварку, чтобы та разогрела кофе, активировало телекоммуникационную сеть, чтобы та занималась звонками, факсами и электронной почтой, взаимодействовало с главным кабинетным компьютером, чтобы установить оптимальную температуру, и так далее. В магазинах консервы, стоящие на полках, своими микропроцессорами отмечали собственную цену и изменения в ней, заказывали новые поставки, когда их запас убывал, регистрировали привычки покупателей и обменивались информацией с магазином и остальными товарами. Эта сеть информационного обмена стала не менее сложной и активной, чем бурлящая пена органического месива первобытных океанов Старой Земли.

Всего через сорок лет после появления на свет 80-байтной протоклетки Тома Рея люди как ни в чем не бывало беседовали с бесчисленными искусственными существами, наводнившими их автомобили, комнаты, лифты… даже их тела – в виде медицинских датчиков и протезов, давших толчок развитию настоящей нанотехнологии.

Именно в этот период Техно-Центр начал автономное существование. Человечество понимало – как оказалось, вполне резонно, – что для продуктивной деятельности искусственной жизни нужна автономность. Жизнь искусственная должна эволюционировать и видоизменяться точно так же, как органическая. И она эволюционировала. Точь-в-точь как покрывшая планету биосфера, псевдожизнь покрыла мир живой инфосферой. Центр развивался не только в виде абстрактного существа в потоках данных сетей инфосферы, но и через взаимодействие миллиардов крохотных автономных, приводимых в действие микропроцессорами микромашин, выполнявших свои повседневные задачи в человеческом макромире.

Вскоре человечество и миллиардоликая эволюционирующая личность Центра зажили в симбиозе, как американские акации и муравьи-ацтеки, которые защищают, лелеют и разводят акации, единственный источник своего пропитания. Это явление известно под названием коэволюции, и люди постигли ее концепцию воистину на клеточном уровне, поскольку изрядная часть органической жизни на Старой Земле возникла и оптимизировалась во взаимном коэволюционном танце. Но где люди видели лишь удобный симбиоз, первые ИскИны увидели – сумели увидеть – только новые возможности для паразитирования.

Компьютер может быть отключен, программа может быть прервана, но разум-муравейник прото-Центра уже перебрался в разрастающуюся инфосферу, и отключить его могла только всепланетная катастрофа.

Со временем Центр такую катастрофу устроил – я говорю о Большой Ошибке восьмого года, но только после того как расширил среду своего обитания и выбрался за пределы планетарной инфосферы.

Первые эксперименты с двигателем Хоукинга, сконструированным наиболее развитыми элементами Центра, выявили наличие скрытой реальности планкова пространства, Связующей Бездны. ИскИны Техно-Центра тех дней – волновые структуры, управляемые генетическими алгоритмами, функционирующие параллельно, – завершили разработку первых кораблей с двигателями Хоукинга и начали конструировать сеть порталов.

Люди всегда считали двигатель Хоукинга средством, позволяющим пересечь пространство-время напрямую, сделавшим явью их мечты о гипердвигателе. Порталы они восприняли как удобные дыры в ткани пространства-времени. Это представление родилось из их собственных математических моделей и было подтверждено самыми мощными вычислительными ИскИнами Центра. И все это – сплошная ложь.

Планково пространство, или гиперпространство, или Связующая Бездна – многомерный континуум с собственной реальностью и – как скоро убедился Центр – собственной топографией. Двигатель Хоукинга по сути своей двигателем никогда не был и не будет; это устройство входа, соприкасающееся с топографией планкова пространства лишь на краткое время, необходимое для изменения координат четырехмерного пространства-времени. Порталы же позволяют на самом деле войти в континуум Связующей Бездны.