Эндимион. Восход Эндимиона

– Рауль! – Голос ее дрожит, но не от усталости или ужаса, а от переполняющих ее чувств.

Удерживая наш двойной вес на одной ноге, упирающейся в выступ, она освобождает левую руку и одним взмахом прищелкивает свою страховку к моему карабину, все еще болтающемуся на крюке.

Мы оба соскальзываем, обдирая кожу. Энея обнимает меня обеими руками, обхватывает меня ногами за пояс, в точности повторяя мои объятия с Немез, но ею движут не ярость и ненависть, а любовь и сострадание.

Мы падаем на восемь метров, повисая на конце страховки. Я почти уверен, что мой дополнительный вес выдернет крюк или разорвет веревку.

Но ничего не происходит. Веревка пружинит, мы подскакиваем раза три и зависаем над бездной. Крюк держит. Веревка держит. Объятия Энеи держат меня.

– Рауль, – приговаривает она. – Боже мой, Боже мой…

Мне кажется, что она гладит меня по голове, на самом деле она пытается приладить на место висящий лоскут кожи и не дает уху оторваться окончательно.

– Пустяки, – пытаюсь выговорить я, но кровоточащие, распухшие губы не слушаются. Я не в состоянии дать команду кораблю.

Поняв меня без слов, Энея склоняется ко мне и шепчет в ларинги моего капюшона:

– Корабль, лети сюда и подбери нас. Быстро.

Тень надвигается стремительно, словно корабль вознамерился раздавить нас. На балконе полно народу, и все на нас смотрят. Корабль зависает в трех метрах и выдвигает с балкона трап. Нас подхватывают и втаскивают на балкон.

Энея не разжимает объятий и тогда, когда нас уносят с балкона на устланные коврами палубы, подальше от пропасти.

Будто сквозь вату до меня доносится голос Корабля:

– В пределах системы наблюдается ряд боевых кораблей, с крейсерской скоростью летящих в нашу сторону. Еще один находится за пределами атмосферы в десяти тысячах километров западнее и все приближается…

– Забирай нас отсюда, – приказывает Энея. – Я дам тебе внутрисистемные координаты через минуту. Пошел!

У меня кружится голова, и от рева ракетных двигателей глаза закрываются сами собой. Я смутно осознаю, что Энея целует меня, обнимает, целует мои веки, окровавленный лоб и щеку. Она плачет.

– Рахиль, – доносится ее голос откуда-то издалека, – ты можешь осмотреть его?

По мне пробегают чужие пальцы. Вспыхивают очаги боли, но боль отходит все дальше. Меня охватывает холод. Я пытаюсь открыть глаза, но ничего не получается.

– Самое страшное с виду на деле опасно меньше всего, – мягко, но деловито сообщает Рахиль. – Ранения головы, уха, сломанная нога и так далее. Но, по-моему, есть внутренние повреждения… А еще следы когтей вдоль позвоночника.

Энея еще плачет, но уже распоряжается:

– Кто-нибудь – Лхомо, А.Беттик – помогите мне перенести его в автохирург.

– Простите, – слышу я на грани беспамятства голос Корабля, – но все три ячейки автохирурга заняты. Сержант Грегориус потерял сознание от внутренних повреждений и был доставлен в третью. В настоящий момент жизнь всех трех пациентов поддерживается искусственно.

– Великолепно, – бормочет Энея. – Рауль! Милый, ты меня слышишь?

Я пытаюсь ответить, сказать, что чувствую себя отлично, что обо мне нечего беспокоиться, но издаю только полузадушенное сипение и невнятный клекот.

– Рауль, – продолжает Энея, – нам надо оторваться от кораблей Имперского Флота. Мы отнесем тебя в криогенную фугу, милый. Тебе придется немного поспать, пока не освободится ячейка автохирурга. Рауль, ты слышишь?

Отказавшись от попыток заговорить, я киваю. На лбу болтается какая-то влажная тряпка. Ах да, это ж мой скальп.

– Ладно, – шепчет Энея мне на ухо. – Я люблю тебя, дорогой мой. Ты поправишься. Я знаю.

Чьи-то руки поднимают меня и несут, потом укладывают на что-то твердое и холодное. Боль никуда не делась, но она где-то далеко-далеко и не имеет ко мне отношения.

Пока крышка криогенной фуги еще не захлопнута, я успеваю услышать спокойный голос Корабля:

– Нас вызывают четыре корабля Флота. Они говорят, что если мы через десять минут не заглушим двигатели, то будем уничтожены. Позвольте напомнить, что до ближайшей точки перехода одиннадцать часов. А все четыре звездолета находятся на дистанции эффективного поражения.

– Координаты прежние, Корабль, – отзывается усталый голос Энеи. – Кораблям Флота не отвечай.

Я пытаюсь улыбнуться. Мы уже пытались обогнать корабли Флота, хотя все было против нас. Хорошо бы сказать Энее то, что я вдруг понял: как бы долго мы ни дурачили судьбу, рано или поздно они нас настигнут. Для меня это почти откровение, этакое запоздалое сатори.

Но холод уже промораживает мое тело насквозь. Остается лишь надеяться, что змеевики фуги работают быстрее, чем запомнилось по последнему путешествию. Если это смерть, то… что ж, смерть она и есть смерть. Но мне хочется еще раз увидеть Энею.

Это моя последняя мысль.

24

Падаю!.. Сердце бешено колотится… Я очнулся где-то совсем в другом мире.