Эндшпиль

Колонны усталых, запыленных людей маршировали под пение по обсаженным деревьями дорогам – длинные, бесконечные, словно морской прибой, в мундирах синего, хаки и серого цвета, а некоторые еще и в красных штанах. Остроконечные каски, кепи и фуражки, отблески солнечных лучей на стволах винтовок, да нанесенные на чехлах шлемов, кепи, погонах и петлицах номера полков нарушали однообразную, напоминающую движение частей гигантского механизма картину.

Впереди их ждали жестокие бои и не менее жестокие разочарования.

Османская империя. Стамбул (Константинополь), сентябрь 1909 г.

Рокочущий звук с неба заставил командира броненосца «Булварк» кэптена Николсона и стоявшего рядом с ним адмирала Бересфорда прервать разговор и взглянуть на небо. В котором, словно необычное облако с четкими очертаниями, парил хорошо заметный серебристый дирижабль, формой напоминающий веретено.

- Опять прилетели. Чувствуют свою безнаказанность, ведь противодирижабельных пушек в Константинополе нет, а с кораблей много не постреляешь, - заметил Бересфорд.

- Вы совершенно правы, сэр, - ответил Николсон. - Но заметьте, они последнее время и не приближаются аэропланы настолько уж близко к хорошо защищенной нашими корабельными орудиями Стении.

- Да, последний обстрел из Гочкисов с «Илластриеса», кажется, охладил их пыл.

- Но, сэр, они все равно продолжают за нами следить.

- Ничего страшного, мистер Волмот. Скоро подойдут опоздавшие лягушатники и все данные, которые эти воздушные пузыри приносят в Севастополь, станут им не нужны…

- Понимаю, сэр. Но не пойму, почему тянут французы. Надеются, что все решится без них?

- Скорее из-за обычной для них неорганизованности, - поморщился Бересфорд.

- Сэр! – появившийся на мостике вахтенный офицер, несмотря на подтянутый и бравый вид, выглядел очень озабоченным. – Радиограмма, сэр. С «Гиацинта», сэр. Ведут бой…

- Давайте, - адмирал схватил бланк, словно ядовитую змею. Быстро просмотрел и тут же приказал. – Эскадре – готовность к выходу! Австрийцам – тоже! – дождавшись, пока вахтенный скроется, повернулся к Николсону. – Читайте, - и вздохнув, добавил, - Не успеем.

- Но как…? – удивился Никольсон. – Почему разведка проморгала?

В это время русские линкоры, разделившись, уже добивали старичка «Мессудие» и полным ходом нагоняли пытающийся убежать от них «Гиацинт». Что было весьма трудно, так как максимальная скорость догонявших англичанина «Евстафия» и «Потемкина-Таврического» была выше всего на один узел. Пылающий же «Мессудие» заваливался на борт, готовясь составить компанию перевернувшемуся и недавно ушедшему под воду «Ассари-Тефику». Этот броненосец русские разбили первыми же залпами. Тем более, что спущенный на воду в семидесятом году прошлого века корабль даже после ремонта не мог долго сопротивляться современным фугасным снарядам.

Пока линкоры занимались уничтожением боевых кораблей противника, легкий крейсер «Рында» и эсминцы «Заветный», «Мощный», «Искусный», «Крепкий», «Летучий» и «Лихой» гонялись за охраняемыми ими транспортами. Конвой, везущий уголь из Зонгулдака, был слишком лакомой целью для русского удара. Поэтому командующий Черноморским флотом адмирал Чухнин решился на проведение набеговой операции главными силами. Заодно решил проверить возможности недавно оснащенного радиостанцией фирмы «Телефункен» и бомбосбрасывателями воздушного крейсера «Альбатрос». А чтобы имевшиеся в Севастополе английские, французские и турецкие шпионы не смогли передать своим хозяевам сообщения о выходе эскадры в море, телеграфные станции были закрыты, выход судов из гавани запрещен и все почтовые отправления задержаны на сутки. Благодаря этому три русских линкора, три крейсера и двенадцать эсминцев оказались у берегов Турции совершенно неожиданно для противника.