Энджелл, Перл и Маленький Божок

— Чего жаловаться? — огрызнулся Годфри, еле шевеля распухшими губами. — Скажи Джуду, если он еще раз решится кого надуть, на меня пусть не рассчитывает.

— Успокойся, малыш, никто тебя не надул.

— Это ты так думаешь. Так вот, скажи Джуду, что я покончил с ним и с его бандой и точка. Скажи этой грязной паскуде, что собак, которые гадят в собственной конуре, надо вешать. Когда-нибудь, может скоро, кто-нибудь ему отплатит!

Пэт Принц потирал шрам у глаза.

— Послушай, малыш, вот тебе мой совет. Ну стоит ли так близко к сердцу принимать свое поражение? Тебя победили в честном бою, иного и ждать не приходилось с японским чемпионом, а если ты возомнил, будто тебя и пальцем не тронь, то на ринге от тебя мало толку, что мне, что Джуду, что какому другому менеджеру, который сделает глупость и возьмет тебя.

Годфри попытался сесть, но не смог — сильная боль пронзила голову: он с трудом соображал, что говорил старый боксер.

— Когда устраивали этот бой, — продолжал Принц, — когда его устраивали, я знал, что тебе не вытянуть, и сказал Джуду, а он ответил, что для тебя это большой шанс и, если тебя побьет Кио, ты заработаешь больше славы, чем за десяток обычных встреч. И он прав, чтоб мне провалиться, ты только почитай, что накатали о тебе писаки. Ты ведь еще не читал газет. Обалдеешь. Держи-ка!

Годфри сощурился, вчитываясь в газетные вырезки. Все статьи превозносили его: от местных газет до трех главных ежедневных, снизошедших до того, чтобы упомянуть событие. «Мужественный лондонский паренек». «Захватывающий бой в Бетнал-Грин». «Японский чемпион встречает почти свою ровню». Читая, он еле слушал Принца, его затуманенный мозг с трудом разбирался в дипломатических уловках и соображениях выгоды, ему это было не под силу даже в лучшие времена.

— Поэтому, малыш, я ни слова не передам Джуду из нашего разговора. Я ничего не слыхал, так и знай. Понимаешь? Если он и допустил на этот раз ошибку, это не значит, что таково мое мнение, вовсе не значит, — все-таки он твой менеджер, и тебе трудненько будет подыскать другого, если ты не поладишь с Джудом. А останешься у него — сразу как выздоровеешь, деньги так и потекут к тебе рекой. Знай, малыш, как выздоровеешь, деньги к тебе так и потекут, большие деньги. А тебе ведь того и надо, верно?

— Скажи Джуду, что я хочу его видеть, — ответил Годфри. — И поскорей. Пусть является вместе со своим гриппом и кровать тоже прихватит. Она ему может понадобиться.

— Я скажу, ты хочешь его видеть — и все. Хочешь подрубить под собой сук, малыш, подрубай — твое дело!

Когда Принц ушел, Годфри откинулся на подушку и продремал до ужина. Он с трудом проглотил еду, выпил снотворное и заснул, так и не решив, что делать дальше. Не в его натуре было оставаться у Дэвиса. Не в его натуре было оставаться у Дэвиса даже на время, пока он осмотрится. Природный инстинкт подсказал ему подстеречь Дэвиса у тренировочного зала и искалечить на всю жизнь. Он знал, что сделай он это, — и, учитывая его прежние провинности, боксерской карьере придет конец. Был и другой выход: отправиться в Совет по контролю над боксом и подать официальную жалобу в надежде, что Дэвиса лишат лицензии. Но ничего, кроме подозрений, у него не было, а Дэвис станет все отрицать; вряд ли можно рассчитывать, что ему поверят и опорочат достаточно известного и уважаемого менеджера. У него нет доказательств, ни малейших, — одни предположения. Пэт Принц ничего не знал. Это ясно. А если Принц сдержит обещание и умолчит об их разговоре, то имеется и третий выход: ответить хитростью на хитрость, обманом на обман. На следующее утро, когда немного прояснилось в голове, Годфри решил: пусть все идет своим чередом и стал ждать, не явится ли Дэвис.

Дэвис явился, правда, только после обеда. Четверг был днем посещений. Он прошел между рядами кроватей — худощавый, темноволосый, довольно внушительный. Годфри всегда считал, что Джуд стильно одевается: неизменный темный костюм, белая рубашка с выступающими из-под рукавов манжетами, бриллиантовая булавка в галстуке и запонки с опалом. Но сегодня, видя его в другом свете, Годфри приметил некоторую убогость этой показной элегантности, шаткую неуверенность походки; глаза Джуда за стеклами очков избегали взгляда Годфри.

— Ну-ну, как дела? — спросил он. — Я вижу, не так уж плохо?

— Как-нибудь выживу, чтобы получить по счету, — сказал Годфри распухшими губами.

— Очень сомневаюсь, что я разрешу тебе вновь встретиться с этим подлецом Кио. Надеюсь, в Гамбурге он получит по заслугам.

— Он вел честный бой, — отозвался Годфри. — Чего не скажешь о некоторых грязных ирландцах.

Дэвис наклонился и открыл принесенный с собой пакет. Для начала он решил пропустить мимо ушей намеки Годфри.

— Еще бутылка шампанского. Я подумал, ты не откажешься от второй. Знаешь, встречу Кио с Хейстом отложили на три недели.

— Ну и что?

— Все из-за тебя. Ты раскроил ему бровь. Жаль, что я из-за болезни пропустил бой. Все газеты прямо обалдели от тебя.

— Я тоже обалдел, — сказал Годфри.