Энеида

Путь продолжали они и к реке подходили все ближе. 385 Издали, с лодки своей перевозчик старый увидел, Как они шли меж безмолвных дерев, поспешая на берег. Первым окликнул он их, прокричав пришельцам сердито: "Ты, человек, что к нашей реке с оружьем спустился! Стой и скажи, зачем ты пришел! И дальше ни шагу! 390 Место здесь только теням и ночи, сон приносящей. В этом стигийском челне возить живых я не вправе; Был я не рад, когда взял на эту лодку Алкида Или на берег на тот перевез Пирифоя с Тесеем, Хоть от богов рождены и могучи были герои. 395 Этот схватил и связал преисподней трехглавого стража Прямо у царских дверей и дрожащего вывел на землю, Те госпожу увести из покоев Дита хотели". Так отвечала ему Амфризийская вещая дева: "Козней таких мы не строим, старик, оставь опасенья! 400 Не для насилья наш меч обнажен; пусть чудовищный сторож Вечно лаем своим бескровные тени пугает, Пусть блюдет в чистоте Прозерпина ложе Плутона. Видишь: троянец Эней, благочестьем и мужеством славный, К теням Эреба сошел, чтобы вновь родителя встретить. 405 Если не тронет тебя такая преданность сына, Эту узнаешь ты ветвь!" И под платьем скрытую ветку Вынула жрица и гнев укротила в сердце Харона, Больше ни слова ему не сказав; и старец, любуясь Блеском листвы роковой, давно не виданным даром, 410 К берегу лодку подвел вперед кормой потемневшей. Души умерших прогнав, что на длинных лавках сидели, Освободил он настил и могучего принял Энея В лодку. Утлый челнок застонал под тяжестью мужа, Много болотной воды набрал сквозь широкие щели; 415 Но через темный поток невредимо героя и жрицу Бог перевез и ссадил в камышах на илистый берег.

Лежа в пещере своей, в три глотки лаял огромный Цербер, и лай громовой оглашал молчаливое царство. Видя, как шеи у пса ощетинились змеями грозно, 420 Сладкую тотчас ему лепешку с травою снотворной Бросила жрица, и он, разинув голодные пасти, Дар поймал на лету. На загривках змеи поникли, Всю пещеру заняв, разлегся Цербер огромный. Сторож уснул, и Эней поспешил по дороге свободной 425 Прочь от реки, по которой никто назад не вернулся. Тут же у первых дверей он плач протяжный услышал: Горько плакали здесь младенцев души, которых От материнской груди на рассвете сладостной жизни Рок печальный унес во мрак могилы до срока. 430 Рядом - обители тех, кто погиб от лживых наветов. Но без решенья суда не получат пристанища души; Суд возглавляет Минос: он из урны жребии тянет, Всех пред собраньем теней вопрошает о прожитой жизни. Дальше - унылый приют для тех, кто своею рукою 435 Предал смерти себя без вины и, мир ненавидя, Сбросил бремя души. О, как они бы хотели К свету вернуться опять и терпеть труды и лишенья! Но не велит нерушимый закон, и держит в плену их Девятиструйный поток и болота унылые Стикса. 440 Краткий пройден был путь - перед взором Энея простерлась Ширь бескрайних равнин, что "полями скорби" зовутся: Всех, кого извела любви жестокая язва, Прячет миртовый лес, укрывают тайные тропы, Ибо и смерть не избавила их от мук и тревоги. 445 Федру увидел он здесь, и Прокриду, и с ней Эрифилу, Раны зияли на ней, нанесенные сыном свирепым; Здесь и Эвадна была, Лаодамия и Пасифая, С ними бродил и Кеней, превращенный из юноши в деву, Ибо по смерти судьба ему прежний облик вернула. 450 Тут же Дидона меж них, от недавней раны страдая, Тенью блуждала в лесу. Герой троянский поближе К ней подошел - и узнал в полумраке образ неясный: Так на небо глядит в новолунье путник, не зная, Виден ли месяц ему или только мнится за тучей. 455 Слез Эней не сдержал и с любовью ласково молвил: "Значит, правдива была та весть, что до нас долетела? Бедной Дидоны уж нет, от меча ее жизнь оборвалась? Я ли причиною был кончины твоей? Но клянусь я Всеми огнями небес, всем, что в царстве подземном священно,460 Я не по воле своей покинул твой берег, царица! Те же веленья богов, что теперь меня заставляют Здесь во тьме средь теней брести дорогой неторной, Дальше тогда погнали меня. И не мог я поверить, Чтобы разлука со мной принесла тебе столько страданий! 465 Стой! От кого ты бежишь? Дай еще на тебя поглядеть мне! Рок в последний ведь раз говорить мне с тобой дозволяет". Речью такой Эней царице, гневно глядевшей, Душу старался смягчить и вызвать ответные слезы. Но отвернулась она и глаза потупила в землю, 470 Будто не внемля ему, и стояла, в лице не меняясь, Твердая, словно кремень иль холодный мрамор марпесский. И наконец убежала стремглав, не простив, не смирившись, Скрылась в тенистом лесу, где по-прежнему жаркой любовью Муж ее первый, Сихей, на любовь отвечает царице. 475 Долго Эней, потрясенный ее судьбою жестокой, Вслед уходящей смотрел, и жалостью полнилось сердце.