Энеолит СССР

В Геоксюрском оазисе такие крупные культовые центры пока не обнаружены, но зато достаточно четко выделяются небольшие святилища, планировочно включенные в состав больших домов-массивов — мест обитания большесемейных общин. Для них характерны круглые очаги-диски (рис. 8, 2) с белой золой в заполнении и специфические находки, в числе которых отметим каменные сосуды, ступки и пестики, причем в одной из ступок были остатки охры. Такие «домашние святилища» открыты на Геоксюре 1 (Сарианиди В.И., 1960б, с. 231), Чонгдепе (Сарианиди В.И., 1965б, с. 12), а в последние годы — и на Алтындепе (Массон В.М., 1977б, с. 165). Хотя в одном из святилищ был обнаружен и прямоугольный очаг-подиум, круглые жертвенники, безусловно, составляют специфическую черту культуры поселений восточной группы. В святилищах Геоксюра 1 отмечены следы больших пожаров, что позволило В.И. Сарианиди выступить с гипотезой об их преднамеренном сжигании (Сарианиди В.И., 1962а, с. 51; 1966, с. 91), но только в порядке постановки вопроса. Несмотря на наличие в этих святилищах костных остатков, остается непроверенной и другая гипотеза того же автора — о связи святилищ с погребальными обрядами. Как бы то ни было, сооружения специфических функций со следами возжигания огня были достаточно широко распространены на раннеземледельческих памятниках Средней Азии в разные периоды и в разных территориальных группах. Однако это отнюдь не решает вопроса о том, в честь каких божеств возжигался в этих культовых постройках священный огонь.

Рис. 8. Налеп в культовом здании Ялангачдепе (1) и круглый очаг-жертвенник на Айнадепе (2).

Для решения данной проблемы обратимся к рассмотрению предметов мелкой пластики. Все они, и антропоморфные, и зооморфные, по характеру исполнения могут быть разделены на две основные группы: наспех вылепленные и необожженные или обожженные частично и тщательно сделанные терракоты с нанесенными краской различными деталями, которым близки (прочностью) каменные фигурки. Если в первых можно видеть объекты одноразового использования, то последние явно рассчитаны на долгую службу. В этой связи наиболее убедительным является заключение, что фигурки животных изготовлялись для каких-то разовых обрядов, практиковавшихся древними пастухами (Хлопин И.Н., 1964б, с. 163). Иногда такие фигурки кидались в огонь, но, как правило, специальному обжигу не подвергались. Аналогичное явление отмечено на памятниках джейтунской неолитической культуры, где некоторые фигурки несут следы преднамеренных уколов, сделанных заостренными косточками или палочками (Массон В.М., 1960в, с. 62; Бердыев О.К., 1976, с. 52–53). Подобные проколы встречаются и на фигурках животных, происходящих с энеолитических памятников (Сарианиди В.И., 1965б, с. 39).

Наспех вылепленные антропоморфные фигурки из необожженной глины, иногда с поднятыми вверх руками можно трактовать как изображения молящихся людей (Сарианиди В.И., 1965б, с. 38), также предназначенные для конкретных случаев и разового употребления. В качестве аналогии обычно приводится текст из аккадского сказания о Гильгамеше, характеризующий культовые обряды общества, сложившегося на основе традиций, восходящих в конечном итоге к пласту раннеземледельческих общин:

Едва занялось сияние утра,
Гильгамеш изготовил из глины фигурку.
…
Фигурку украсил и Шамашу вынес.

(Эпос…, с. 55–56)

Но, бесспорно, основной интерес представляют тщательно выполненные фигурки многоразового употребления, среди которых на памятниках анауской культуры, как и других раннеземледельческих культур, подавляющее большинство составляют терракоты, изображающие женщин. Для рассмотрения их семантики могут быть использованы, прежде всего, специфические черты самих фигурок, в том числе различные детали и символы, нанесенные краской, а также данные об условиях находки и изображения статуэток в росписи на сосудах.

Все три основных статуарных типа женских фигурок среднеазиатского энеолита передают в целом один и тот же образ обнаженной женщины, сначала стоящей, а затем сидящей, с массивными бедрами (или даже с подчеркнутой стеатопигией) и полной грудью.