Энергия подвластна нам

– И, кроме того, подобное событие само по себе осложнит международную обстановку и может вызвать конфликт. Что вы на это скажете, дорогой профессор?

– Я могу сказать только одно, мистер Макнилл, – вы обладаете воистину государственным умом! – с глубоким убеждением ответил Хаггер. – Теперь я вижу, что вы очень хорошо всё понимаете, и я прошу вас извинить мою горячность.

Но Томас Макнилл ещё не был вполне удовлетворён. Он продолжал, глядя на Хаггера с насмешливой улыбкой:

– Могу сообщить вам также, что некоторые предварительные шаги для выяснения возможности удара по их Энергетическому Институту, деятельность которого вас так беспокоит, я уже сделал несколько ранее.

На этот раз Хаггеру оставалось сказать только одно:

– Я преклоняюсь перед вашей проницательностью и дальновидностью, мистер Макнилл.

– Но должен признаться, что я принял в этом на правлении окончательное решение именно сейчас, слушая вас! – этой великодушной подачкой Макнилл закончил свой разговор с Хаггером по поводу сведений, собранных Заклинкиным во время его путешествия в Н-ск.

3

Полномочный представитель мистера Макнилла привёл Смайльби зашифрованные распоряжения, снабжённые нужными подписями. Хотя этот путешественник и пользовался обычными путями сообщения, но он был облечён так называемой дипломатической неприкосновенностью. Поэтому в его багаже, минуя неудобства таможенного досмотра, прибыл также и небольшой плоский чемодан, размерами немногим больший, чем наполненный бумагами деловой портфель, вполне и совершенно невинного вида.

Поднятая крышка этого чемодана обнаружила бы гладкую никелированную доску, прикрывавшую содержимое, доверху наполнявшее чемодан. В правом углу доски находилось углубление, а в нём часовой циферблат. Большая стрелка указывала XII и была неподвижна – часы не шли. Маленькой стрелки и стекла на циферблате не было.

Гость торопился и через полчаса после своего прибытия устроил совещание с мистером Смайльби и инженером Щербиненко. Совещание было совершенно секретным.

4

Как-то негладко на этот раз вышло на работе у молодого инженера Анатолия Николаевича Заклинкина. «Беда одна не ходит» – и здесь не было у Толи отдыха, и здесь ждали неприятности!

В его отсутствие происходила сдача проекта. Работа была выполнена тем отделом проектной организации, где трудился и Толя, и предназначалась она для строительства хотя и весьма скромного, но очень нужного подсобного предприятия строительных деталей одного из заводов. Строители сильно «нажимали» на проектировщиков. Начальник отдела, человек в высшей степени занятой и несколько рассеянный, стремился выполнить задание досрочно и принял от Толи составленные им расчёты механической части и план размещения оборудования «на веру», без должной проверки.

При рассмотрении проекта вышел скандал. В толином «творчестве» экспертиза обнаружила грубейшие ошибки. Оборудование для обработки дверных и оконных рам не обеспечивало проектной мощности. Требовались дополнительные станки, а для них не было места. В силу этого ломалась и строительная часть проекта.

Досталось всем крепко. Начальник отдела капитального строительства министерства, человек крупного роста и сильного характера, с головой, преждевременно поседевшей, но очень свежей, обрушил на головы проектировщиков свойственные ему и подобающие такому случаю крепкие словечки.

– Напороли? Переделывать будете? А срок? Срок, я вас спрашиваю? Бездельники! Тратите государственную копеечку! И на чём нарезались? На пустяке! Курятник, можно сказать! Объект!

Робкая попытка главного инженера проекта, ответственного за работу в целом, хоть как-нибудь оправдаться только усилила справедливый гнев:

– Знаю я вас! Сами вы работаете, как вол, а других не умеете заставить! У вас там кошечек воспитывают!

Деловой человек обладал цепкой памятью на факты и на лица:

– Кто напорол? Заклинкин? Знаю его! Бездельник! А где он сейчас обретается? Он почему не пришёл? Отдыхает? Гуляет?!! Смотрите, сами лечитесь, а то я до вас доберусь! Всё! Ступайте!

Смущённая группа проектировщиков уже в коридоре министерства, в бурном обмене мнений, приготовила Толе «тёплую» встречу. «Халтурщик» у многих был, как бельмо на глазу.

Заклинкина ждал выговор, строгий и с предупреждением. Многие из товарищей ему не подали руки. Тот из них, кого Толя считал «приятелем», на развязное заклинкинское приветствие ответил:

– Не навязывайся, проходи, проходи! Тоже, называется, товарищ… Нас всех подвёл…

Заклинкина перевели в другой отдел, к жёсткому и требовательному руководителю. Попробовал он подать заявление об освобождении от работы, но в отделе кадров с ним серьёзно поговорили:

– Какие же у вас основания для ухода с работы? Государство вам дало образование. На народные деньги вас воспитало, вы получили диплом инженера. На что же вам жаловаться? Вас могли бы за вашу плохую работу просто уволить. Вам же дают возможность исправиться. Загладите проступок хорошей работой, – тогда и выговор снимут!..

Ни работать, ни исправляться Толя не хотел. Получилось у него «куда ни кинь, всё клин»!