Энергия заблуждения. Книга о сюжете

Вавилонский «султан» (такого султана, кажется, никогда не было) отдает свою дочь замуж за короля Алгарвского.

Она едет к жениху в замок. Подзаголовок новеллы гласит: на протяжении четырех лет в разных местах попадает она в руки девяти мужчинам, но в конце концов возвращается к отцу девственницей и во исполнение первоначального намерения едет к королю Алгарвскому, чтобы стать его женой.

Эта новелла переполнена кораблекрушениями и убийствами. Имя женщины этой новеллы Алатиэль.

В предисловии к новелле рассказчик говорит, что любовники хотели быть застрахованными от случайностей судьбы, но у них есть желания, женщины стараются умножить свою роковую красоту, желание толкает действие.

Построена новелла так.

Алатиэль не знает языков, кроме вавилонского. Этот отдельный язык малоизвестен.

Мы больше знаем вавилонское столпотворение языков.

В Вавилоне говорили на языках семитических.

Алатиэль не была слишком образованной женщиной. Алатиэль не пила вина.

Когда ее судно разбилось и большая часть свиты потонула, Алатиэль спаслась и попала в руки почтенного мужчины, который по-своему понимал, с кем он имеет дело.

Но дочь султана выпила вино, так как не знала его действия.

Потом она захотела показать, как танцуют у них на родине.

Потом она подзывает мужчину жестом.

Тут не начинается сцена насилия.

Женщине все это понравилось. Потом, попадая из рук в руки, а все руки почтительные, попадая в замки, видя, как людей убивают и сбрасывают вниз, женщина не огорчается; она не подключена к среде, в которую она попала. Эти люди чужие; соединяет их только то, что они желают женщину. Но она перед ними не отвечает за свое поведение.

То, что происходит, это цепь неожиданностей. И вот эта большая новелла, о которой мы говорим, радостна.

Она очаровала даже такого человека, как великий филолог Александр Веселовский.

Он сказал: характер. У этой женщины сохранено желание и снято раскаяние.

Новелла эта выделяется из всех новелл и сказок.

Когда мы читаем Боккаччо, то мы должны знать, что невероятное для нас для людей времен Боккаччо иногда было если не невероятным, то хотя бы возможным. Это другое время, которое, однако, энергично двигалось вперед.

Люди торгуют, знают латынь, мечтают узнать греческий язык, обворовываются, обворовывают, превращают базарные анекдоты в рассказы, которые можно и сейчас читать, удивляясь. Но самое удивительное, – хотя удивляться не надо, это время пестрое, – что эта ткань ткется из разных ниток и в том числе из нитей будущего. Литература идет не только по следам прошлого, но иногда впереди его. Может, поэтому она и не стареет, потому что соткана из человеческих желаний.

Книга новелл Боккаччо показывает множественность нравственностей, существующих в одно время.

Толстой, составляя список действующих лиц «Войны и мира», говорит про Наташу Ростову, что она не удостаивает быть умной, она выше ума, она любит постель.

В разговоре с матерью она по-детски спрашивает: можно ли быть женой двух?

Она неожиданно для себя хочет убежать с Анатолем Курагиным, хотя она любит Андрея Болконского; Андрей Болконский прекрасная партия.

Вот это положение, можно ли любить двух, конечно, спорно, но Толстой его понимал. Кити Щербацкая отказывает Левину словами: «Этого не может быть». Это странный ответ. Она его любит, но любит и Вронского. Любит двоих.

Женские роли в романах построены на одном положении. Женщина лишена права выбора. Выбирает мужчина.

Это положение не утверждает женскую неверность; оно колеблет верность.

В новелле Боккаччо мадонна Филиппа, героиня из маленького города Прато, это недалеко от Флоренции, не признает укоров закона, потому что эти законы утверждались без участия женщины.

Это седьмая новелла шестого дня; она рассказывает о речи мадонны Филиппы, произнесенной на суде.

Рассказчик мужчина.

Он говорит: «В городе Прато был когда-то закон… повелевающий предавать сожжению как женщину, захваченную мужем в прелюбодеянии с любовником, так и ту, которую нашли бы отдавшейся кому-нибудь за деньги».

Мадонна Филиппа была захвачена мужем в его комнате в объятиях прекрасного и благородного юноши.

Муж никого не убил, но подал на жену в суд.

Друзья советуют женщине бежать. Мадонна Филиппа явилась в суд и сказала: она признает, что действительно обвинение правильно.

Но, добавляет она, «законы должны быть общие, постановленные с согласия тех, которых они касаются, что не оправдывается этим законом, ибо он связывает бедных женщин, которые гораздо более, чем мужчины, были бы в состоянии удовлетворить многих, почему он по справедливости может быть назван злостным. Если вы хотите, в ущерб моего тела и своей души, быть его исполнителем, это ваше дело; но прежде чем вы приступите к какому-либо решению…» Тут я несколько сокращу ее речь.

Женщина обращается к подеста. – «Итак, я спрашиваю, мессер подеста; если он всегда брал с меня все, что ему было надобно и нравилось, что мне-то было и приходилось делать с тем, что у меня в излишке? Собакам, что ли, бросить?»

Зал расхохотался, и закон был отменен.