Энергон (СИ)

— Получается, что так, — сказал Пётр, — не физически, конечно, тут есть над чем поработать. Но внутренняя сила важнее. Мышцы тренировать проще. Я видел очень много физически сильных слабаков, которые ничего не могли с этим поделать. Если стержня внутри нет, изменить это очень сложно. Возможно, но тяжело. Натренировать тело проще. Занимайся, тренируйся и будешь ловким и сильным.

— Тоже у всех по разному получается, — сказал Ёжик, в голосе которого чувствовалась гордость. Он был очень тронут тем, что Пётр его так высоко оценил.

— Не поспоришь, — усмехнулся Пётр, — однако, всё равно это проще!

Они шли некоторое время молча.

— Нож тебе Вася дала? — спросил вдруг Пётр.

От неожиданности Ёжик даже споткнулся, но тут же взял себя в руки.

— Я не скажу кто! Я поклялся! — насупился он.

— Значит Вася. А то, что держишь слово, тоже в твою пользу свидетельствует… ой, что-то много я тебя хвалю, как бы не сглазить! — спохватился Пётр.

— Да, хватит, — согласился Ёжик, — а то я и сам себя неловко чувствую.

Он был рад что появилась возможность соскочить с темы ножа и Васи.

— Васе потом спасибо скажи, — улыбнулся его словам Пётр, — если бы не этот нож, ещё неизвестно чем бы всё кончилось. Я-то её поблагодарить не смогу, ведь тогда она подумает что ты нарушил слово и рассказал кто тебе нож дал, да?

Ёжик промолчал, опасаясь что любая, сказанная им в ответ фраза, может быть истолкована как подтверждение того, что нож у него от Васи. А, несмотря на то, что Пётр об этом сам догадался, подтверждать его догадки он не собирался.

Они нашли более-менее сохранившееся здание, поднялись на несколько этажей по чудом уцелевшей лестнице и выбрали себе угол в небольшой комнате с хорошим обзором.

Когда пробирались внутри здания, Пётр засунул фонарь себе под майку, чтобы свет был тусклый и рассеянный. Его хватало, чтобы можно было ориентироваться внутри, иначе там темнота была бы просто кромешная, но он практически не давал отсветов. Помня о том, как именно они нашли клонов, эта тема их волновала в первую очередь.

Оказавшись в том помещении, которое они себе выбрали для того чтобы передохнуть и прийти в себя, они фонарь выключили совсем. Немного света с ночной улицы внутрь попадало, этого хватало чтобы видеть стены и пустой дверной проём. А больше им было и не надо.

— В общем так, — сказал Пётр, — мы пробудем здесь два часа. Ты как хочешь, а я вздремну. Тебе тоже советую. Потом двинемся дальше. Как раз, небо чуть-чуть просветлеет, самая тёмная часть ночи пройдёт и идти будет легче. Голова гудит, видимо, я хорошо приложился.

— А кто будет караулить? — удивился Ёжик, — мы обычно всегда кого-нибудь оставляем.

— А кто тебя караулил, когда ты спал под вагоном? — спросил Пётр и зевнул, — ух, прямо вырубает. Я спать!

— Под вагоном это было совсем другое дело, я там был один, — сказа Ёжик.

— Представь, что и здесь ты один, — сказал Пётр, — или можешь сам подежурить, я не возражаю. У нас вариантов всего два, — сказал Пётр, — либо ты, либо я. Я точно не буду, — и она поудобнее устроил голову на рюкзаке, чтобы не придавливать ушибленное место и закрыл глаза.

— Я подежурю, — деловым тоном сказал Ёжик и, подойдя к оконному проёму, стал рассматривать улицу.

Пётр вдруг вновь открыл глаза, потому что ему в голову пришла мысль, которая показалась очень важной.

— Слушай, Ёжик, а откуда клоны взяли дрова? Их ведь у них было очень много, да? — спросил Пётр.

— Я не знаю, — удивлённо ответил Ёжик, — это странно. Мне это сначала в голову не пришло, но это действительно странно. С дровами тут всегда очень плохо. Мы их сильно экономим, если они есть. Иногда, если постараться, в домах можно насобирать чего-то такого, что будет гореть. Но у клонов было много и очень хороших дров. Такое тут почти не встречается.

— Жаль что всех убили и никого не допросили, — сказал Пётр, опять зевнул и закрыл глаза.

— А мне не жаль, — жёстко сказал Ёжик, — они убили Трюкача и заслужили смерть!

— А почему его назвали Трюкачом? — Пётр вновь открыл глаза, — хотя нет, не надо, не рассказывай. А то мы так и не отдохнём. Потом расскажешь, по пути. Если захочешь, конечно, — сказал Пётр и почти мгновенно уснул, даже не услышав, ответил ему что-то Ёжик или нет.

Проснулся Пётр ровно через два часа. Это было не так уж и важно, минуты в данном случае роли не играли, но с того момента как он отключился прошло именно два часа. Ёжик мирно спал, привалившись к стене под оконным проёмом. Спал тихо. Видимо, это выстраданные долгой жизнью в опасной среде рефлексы — не издавать звуков во время сна.

— Караульщик! — усмехнулся Пётр.

Ёжик сразу подскочил как ужаленный.

— Я… это… только на минутку… — смущённо забормотал он.

— Да не волнуйся, — махнул рукой Пётр, — я же сразу сказал тебе, что нужно отдохнуть. Там на лестнице и в коридоре столько камней и другого мусора, что тихо пройти всё равно ни у кого не получится. Мы бы услышали шаги, даже если бы крался кто-то очень осторожный.

— А сразу сказать нельзя было? — возмутился Ёжик.