Энергопереход

Проскочили Териберку, и дорога из хорошо асфальтированного грунта сразу же превратилась в раздолбанную проселочную колею. Несмотря на покрывало из снега «Волга» скакала и подпрыгивала на каждом метре, попадая то в массивные ямы, то в небольшие выдолбины, расположенные по краям северного тракта. Дед покряхтывал, но держался молодцом, Василий же задумался, вспоминая, как часто он на рейсовом автобусе ездил с утра пораньше с остальными жителями Туманки в город Мурманск. Сто тридцать километров были довольно значительным расстоянием, и каждая остановка для «оправки» была чуть ли не праздником, когда можно было выйти и размять затекшие косточки. Ездили в город по делам, по работе, закупить деликатесов, которых не было в местном поселочном магазине. В общем, поездка в город была весьма значительным событием, к которому готовились долго и тщательно. Парень помнил, как рано нужно было встать, чтобы морозным утром успеть на первый рейс. Водитель, дядя Коля, прогревая огромный порыкивающий автобус покуривал и перекидывался шутками с заспанными тумановцами, проверяя у них билеты.

Километров через двадцать показался мост и дорога на Серебрянку. Василий вышел из машины и пошел дальше пешком, а дед поехал к сыну на гидроэлектростанцию. Просто падающий снег постепенно превращался в завывающую метель, и нужно было торопиться, чтобы не остаться на дороге. Время катилось к полудню, но полярная ночь постепенно вступала в свои права, и темнело очень рано.

Наконец-то впереди показалось здание, в котором находилось управление Серебрянской ГЭС. Оттуда уже было рукой подать до дома, где Вася провел семнадцать лет своей жизни. Отца и матери у него не было, старенькая бабушка заменила ему семью, и так получилось, что школу он заканчивал именно в поселке Туманном Кольского района Мурманской области. Квартира, выделенная главой поселка, до сих пор пустовала и можно было смело въезжать туда, не опасаясь, что кто-то посмеет выгнать старожила из его собственного обиталища.

Зайдя в магазин и купив полкило докторской колбасы, свежую булку, кефир и пару пива, Василий направился прямиком к знакомой серой облупленной пятиэтажке, хмуро видневшейся на фоне заметенных ранним снегом сопок. Поднявшись на второй этаж, немного побренчав ключами, выбирая нужный, он наконец попал в квартиру. Кинул пакет с едой на стул, вытер ботинки, и присев на корточки сжал ладонями голову, отбиваясь от тотчас нахлынувших детских воспоминаний.

Вот он с пацанами летом бежит купаться на местную речку Воронью. А вот они за домами у гаражей жгут пластмассу, капают ею в формочки, создавая причудливые фигурки разных цветов и размеров. А вот лазают по развалинам бывшей военной части, выискивая оставшиеся от вояк патроны, запалы к гранатам и прочую амуницию, которая так дорога и важна для любого молодого пацана.

Столько всего в голове. Ну да ладно. Нужно раздеться и осмотреться. В квартире вроде бы не холодно. Значит отопление в норме. Пройдя на кухню, Василий нашел кухонный стол и стул в приличном состоянии, электроплита также не нуждалась в ремонте, сразу же запылав ярко-красным цветом. Налив чайник воды, он поставил его на малиновый круг конфорки и начал накрывать импровизированный ужин. В подвесном шкафчике нашлась заварка и сахар. Пройдя в комнату, он обнаружил, что даже старенький телевизор «Sony» все еще на месте. Щелкнув кнопкой на корпусе аппарата, парень завалился на диван и наконец позволил себе немного расслабиться, вспоминая годы службы, командировки и страны, в которых он успел побывать за довольно небольшой период времени.

Задремал, но мигом очнулся, услышав призывный свисток чайника. Отправился на кухню, где быстро поужинал и захватив бутылки пива вернулся в комнату. Выпил холодной горькой жидкости и под бубнящий голос диктора провалился в теплую дремоту.

Во сне ему снились подсвеченные полярным сиянием заснеженные сопки, всхрапывающие большими коричневыми губами олени с ветвистыми рогами, и отец, которого он никогда не видел.

Глава 2

На утро, Василий проснувшись привычно сделал зарядку, состоящую из несложных упражнений, а потом направился ванную. Он с юношества приучил себя к закаливанию и вот теперь, обливаясь ледяной водой и чередуя ее с кипятком, покряхтывал и довольно мурлыкал под нос песенку, услышанную где-то по радио:

— Чтобы тело и душа были мо-ло-ды! Были мо-ло-ды! Были мо-ло-ды! Ты не бойся ни жары и ни хо-ло-да! Закаляй-ся! Как сталь!

Растираясь полотенцем, он успел почистить зубы и переодевшись, пошел на кухню. Поставил чайник на электроплиту и вытащил из пакета, вывешенного за окно остатки ужина. Перекусил и начал искать на балконе, в куче разного хлама свои старые лыжи. Раньше он частенько бродил на лыжах по сопкам, наматывая километры и наслаждаясь одиночеством и суровым северным климатом, как это может делать только истинный житель Крайнего Севера.