Энгельс – теоретик

Какие же проблемы из числа входивших в прежнюю философию по самой своей сути не могут войти ни в одну частную науку в отдельности, ни во всю их совокупность? Такие проблемы составляют только два их круга: первый – составляющий сферу мышления с его общими специфическими законами, второй – сферу таких всеобщих законов движения, которые действуют не в одной какой-либо отдельной области предметной действительности, например, только в природе, или только в обществе, или только в духовной деятельности человека, а во всех трех областях без исключения.

Совершенно очевидно, что ни тот, ни другой круг проблем не мог попасть ни в одну из частных наук, ни во все частные науки, вместе взятые. Оба эти круга и сохранились за философией как за общей наукой. Вот почему на вопрос о том, чтó осталось от прежней философии, Энгельс отвечает: наука о мышлении – диалектика и логика.

Но поскольку содержание нашего мышления составляет внешний мир, постольку неизбежно наука о мышлении должна включать в себя и то, что входит в содержание этого мышления, т.е. учение об объективном мире, который и отражается в нашем сознании. Поскольку же наиболее общие законы развития, действующие в природе, обществе и мышлении, одни и те же, и это суть законы материалистической диалектики, то изучение их действия в сфере мышления означает вместе с тем изучение их и в сфере внешнего мира – в природе и обществе.

В итоге оказывается, что оба определения предмета научной философии, вызвавшие споры, совпадают друг с другом. Энгельс сознавал это совпадение. Хотя он и дал несколько различных определений предмета философии, предмета диалектики, однако все они в принципе выражают одно и то же, раскрывая лишь различные стороны внутренне цельного, единого предмета.

Процесс развития современных наук нельзя представлять себе только как дальнейшую их дифференциацию. В результате такого взгляда может сложиться неправильное представление о том, будто какую-то область научного знания, например биологию или агробиологию, можно отгородить китайской стеной от смежных с нею наук – от химии, физики, математики, кибернетики.

В действительности же и здесь процесс развития современной науки идет глубоко противоречиво, следовательно, диалектически. Тенденция к дифференциации наук сопровождается прямо противоположной ей тенденцией к их интеграции. Как и в предыдущем случае, обе противоположные тенденции взаимообусловливают и стимулируют одна другую. В частности, это видно на примере того, что новые научные дисциплины возникают на стыке ранее разобщенных наук и заполняют собой дотоле существовавшие пустые промежутки между ними. Таковы биофизика, биохимия, геохимия, биогеохимия и др.

С другой стороны, возникают такие новые науки, которые, будучи частными, в то же время обладают сравнительно более общим характером, чем обычно, и проникают одновременно во многие различные отрасли научного знания. Такова, например, кибернетика, не говоря уже о математике.

В итоге новые науки, образующиеся в ходе дифференциации наук, как бы цементируют ранее разобщенные или недостаточно связанные между собой науки и этим осуществляют процесс интеграции науки в целом.

Сказанное касается и научной философии. Некоторые философы полагают, что поскольку дифференциация наук привела к отпочкованию от философии частных наук и к превращению ее в науку о мышлении, то задача философов состоит теперь в том, чтобы обособить предмет философии от всех частных наук вообще. «Философия для философов» – вот их лозунг. Между тем в условиях все усиливающейся интеграции наук на долю философии, как общей науки, в большей степени, чем на долю любых частных наук, включая и кибернетику, выпадает задача цементирования всего научного знания. Философия, больше всякой другой науки, будучи общей методологией научного знания, пронизывает все науки без исключения и служит для них инструментом научного исследования.

То, что писал Энгельс почти сто лет назад, а Ленин – почти полвека назад о необходимости теснейшего контакта между философией и естествознанием, в современных условиях приобретает еще большее значение в связи с дальнейшим прогрессом и философии и естествознания. Попытка отгородить философию от частных наук не выдерживает никакой критики, по своему существу она совершенно несостоятельна и носит антинаучный, кастовый характер.

Противники необходимости связи философии с частными науками именуют себя «антисциентистами». На деле же в условиях интеграции современных наук подобная трактовка философии означает лишение философии самой главной ее функции по отношению ко всем другим (частным) наукам, а тем самым превращение философии в занятие для избранной философской элиты. Все это находится в вопиющем противоречии со всем, что писали о марксистской философии Энгельс и Ленин.