Энгельс – теоретик

Во что же превратится деятельность людей после «уничтожения труда»? Эту новую форму деятельности Маркс и Энгельс называют здесь самодеятельностью (по-немецки: Selbstbetätigung). Труд превратится в самодеятельность, деятельность по внешнему принуждению – в деятельность по внутреннему побуждению. «Только современные пролетарии, совершенно лишенные всякой самодеятельности, в состоянии добиться своей полной, уже не ограниченной, самодеятельности, которая заключается в присвоении всей совокупности производительных сил и в вытекающем отсюда развитии всей совокупности способностей». Посредством революции «пролетариат сбрасывает с себя все, что еще осталось у него от его прежнего общественного положения. Только на этой ступени самодеятельность совпадает с материальной жизнью, что соответствует развитию индивидов в целостных индивидов и устранению всякой стихийности. Точно так же соответствуют друг другу превращение труда в самодеятельность и превращение прежнего ограниченного общения в такое общение, в котором участвуют индивиды как индивиды»[678].

Коммунистическая революция уничтожает классовое разделение труда и его следствия, в том числе и отчуждение социальной деятельности. Если это отчуждение выражалось в том, что деятельность людей и ее результаты выходят из-под их контроля, становятся самостоятельной, противостоящей им и господствующей над ними силой, – то с уничтожением отчуждения объединившиеся индивиды ставят свою совокупную деятельность под свой контроль и начинают господствовать над ней. Но условием и основой господства над социальными силами является контроль над производством как основой общественной деятельности.

О необходимости сознательного руководства производством говорили и предшественники Маркса и Энгельса. Но только на основе материалистического понимания истории стала вполне ясна решающая роль этой стороны сознательной деятельности будущего общества.

С коммунистическим регулированием производства люди подчиняют своей власти и способ своих взаимных отношений, – очевидно, не только производственные, но и – определяемые ими – все общественные отношения. До сих пор развитие общества происходило стихийно, отныне оно приобретает сознательный, планомерный характер.

Одной из отличительных черт будущего общества является сознательный контроль над всеми вообще условиями жизни общества. Это относится, например, даже и к языку как средству общения: «Само собой разумеется, что в свое время индивиды целиком возьмут под свой контроль и этот продукт рода»[679].

Контроль над производством и всеми общественными отношениями, сознательная организация совместной деятельности людей приводят к тому, что отныне развитие общества подчиняется общему плану свободно объединившихся людей[680].

В коммунистическом обществе роль общественного сознания становится существенно иной.

На первый взгляд тут нет ничего нового. Ведь и предшественники Маркса и Энгельса постоянно говорили о разумном характере будущего общества, а апелляция к разуму была типичным аргументом и, если угодно, одним из главных методологических приемов при построении картин идеального общества. В работах Энгельса также неоднократно встречался «аргумент к разуму», характеристика будущего общества как разумно устроенного.

И все-таки в «Немецкой идеологии» появляется нечто новое. Это новое определяется тем новым теоретическим контекстом, в который включается по видимости старое положение. Ведь именно здесь со всей резкостью формулируется важнейшая аксиома: бытие определяет сознание. В сочетании с ней мысль об изменении роли сознания в будущем, о превращении его в некоторым образом определяющий фактор, означает не что иное, как предпосылку для вывода о диалектически развивающемся характере взаимодействия между общественным бытием и общественным сознанием. Такой вывод здесь еще не делается, но предпосылки для него уже складываются. Энгельс сделает его три десятилетия спустя, в ходе работы над «Диалектикой природы» и «Анти-Дюрингом».

Одну из предпосылок для такого вывода составляет характеристика будущего общества как подлинно человеческого. Отличительным признаком человека Маркс и Энгельс считают со времени «Немецкой идеологии» производство. Точнее говоря, это – главный, определяющий признак. Но они не отрицают и в «Немецкой идеологии», что сознание, точнее мышление, также является специфической особенностью человека[681]. Отсюда следует, что, когда общество станет подлинно человеческим, роль сознания существенно возрастет.

Таковы предпосылки позднейших выводов. Но в «Немецкой идеологии» содержится и ряд других, более конкретных характеристик общественного сознания при коммунизме.