Энгельс – теоретик

Однако все это отнюдь не означает, по Энгельсу, исчерпания качественной специфики живого и «сведéния» жизни к химии, как это утверждали механисты. Имея физико-химическую основу, сущность жизни (биологическое движение) не исчерпывается установлением ее структурной и генетической связи с более низкими (механической, физическими и химической) формами движения. Установление такой связи абсолютно необходимо для понимания сущности высшей формы движения, но недостаточно для исчерпания ее качественной особенности. Наличие низших форм движения, из которых исторически (генетически) возникла высшая (главная, по Энгельсу) форма и из которых она (структурно) состоит (Энгельс иногда называет такие низшие формы, при наличии высшей, «побочными»), не исчерпывает существа главной формы в каждом рассматриваемом случае. «Мы, – предсказывает он, – несомненно „сведем“ когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность мышления?»[73]

Успехи учения о высшей нервной деятельности, химии и электрофизиологии мозговых процессов, анатомии мозга, а также психологии и кибернетики с ее методом моделирования психических процессов, протекающих в мозгу, подтверждают и это предвидение Энгельса. Все яснее становится, что мышление имеет в качестве своей материальной основы физические и химические процессы, совершающиеся в веществе мозга, но не «сводится» к ним в духе механицизма, т.е. не исчерпывается ими в качественном отношении.

Говоря о материальных носителях (субстратах) отдельных форм движения материи, следует отметить исключительно яркие предвидения Энгельса, идущие по линии дальнейшего проникновения в глубь материи. В XIX веке химия достигла границы ее собственного предмета – атомов и химических элементов, и своими чисто химическими средствами эту границу она перешагнуть не могла. Физика же еще только набирала силы для осуществления такой задачи. Однако в головах многих ученых крепко засела тогда идея о том, что атомы вообще представляют собой последние, абсолютно простые и неделимые частицы материи, дальше которых вообще идти невозможно, так как они, дескать, неделимы и неразложимы в принципе никакими способами. Опираясь на мнение передовых ученых своего времени, Энгельс смело отстаивал мысль о том, что это не так, что атомы делимы и что за ними, по направлению в глубь материи, следуют какие-то иные, более простые и мелкие частицы; эти последние Энгельс условно называл «частицами эфира». «Но атомы, – писал он в 1885 г., – отнюдь не являются чем-то простым, не являются вообще мельчайшими известными нам частицами вещества. Не говоря уже о самой химии, которая все больше и больше склоняется к мнению, что атомы обладают сложным составом, большинство физиков утверждает, что мировой эфир, являющийся носителем светового и теплового излучения, состоит тоже из дискретных частиц, столь малых, однако, что они относятся к химическим атомам и физическим молекулам так, как эти последние к механическим массам…»[74].

В основе этого воззрения у Энгельса лежала диалектическая идея о том, что в природе не существует каких-либо абсолютно неизменных, «последних» частиц материи, из которых, как из первоначальных кирпичиков, построен якобы весь мир. Эта идея, полностью созвучная старой метафизике, была несовместима с диалектикой естествознания, а потому Энгельс категорически ее отвергал. Но отвергая ее, он тем самым должен был предсказать, что наука рано или поздно откроет изменчивость, делимость и внутреннюю сложность атомов, откроет, что атомы в структурном отношении образованы из каких-то других, более простых и мелких дискретных частиц, с которыми, возможно, связаны такие физические явления, материальные носители которых еще не открыты (лучистые, электрические). Та «бесконечность материи вглубь»[75], о которой позднее писал В.И. Ленин в «Философских тетрадях», была ясна и Энгельсу, так как без этого невозможно было бы развивать диалектику естествознания. Еще 16 июня 1867 г. Энгельс писал Марксу, что молекула, говоря словами Гегеля, это – «узел» в бесконечном ряду делений, узел, который не замыкает этого ряда, но устанавливает качественное различие. Атом, который прежде изображался как предел делимости, теперь – только отношение[76].

На такой основе строится, по Энгельсу, вся новая атомистика, проникнутая идеей развития материи в противоположность старой атомистике, которая исходила из представлений о неделимом атоме как последней частице и кирпиче мироздания. Энгельс предвидел, что если двигаться по нисходящей линии развития материи, то мы дойдем «до такой формы, где отсутствует тяжесть и где имеется только отталкивание»[77].