Энгельс – теоретик

Понимание того, что функции государства не сводятся к его роли как инструмента классового господства, было у Маркса и Энгельса и раньше, но акцент тогда они делали именно на его классовой природе. Так, например, в «Немецкой идеологии» они писали: «Условия, при которых могут применяться определенные производительные силы, являются условиями господства определенного класса общества, социальная власть которого, вытекающая из его имущественного положения, находит каждый раз свое практически-идеалистическое выражение в соответствующей государственной форме, и поэтому всякая революционная борьба направляется против класса, который господствовал до того» (к этому месту пометка Маркса на полях: «Эти люди заинтересованы в том, чтобы сохранить нынешнее состояние производства»)[282]. Отсюда следует, что когда материальное производство и классовая структура общества приходят в противоречие друг с другом, государство как организация, выражающая интересы господствующего класса, становится препятствием для дальнейшего развития общества и против него, на захват его направляется борьба угнетенного класса, интересы которого совпадают теперь с интересами общественного прогресса.

В отношении судьбы государства в будущем обществе Маркс и Энгельс, подчеркивая, что с исчезновением классов исчезнет и государство, уже и в период до 1848 г. понимали, что что-то от существующей государственной организации должно будет остаться. Так, в «Манифесте Коммунистической партии» они формулировали свой взгляд очень точно: «Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер»[283]. Но если публичная власть утратит свой политический характер, то, значит, что-то от нее все-таки останется! Что же именно?

Об этом гениально догадывались уже предшественники научного коммунизма. В особенности Сен-Симон. Но опять же характерно, как меняется отношение Энгельса к этим догадкам. В том же «Манифесте Коммунистической партии» они с Марксом в разделе о критически-утопическом социализме и коммунизме писали: «Их положительные выводы насчет будущего общества, например, уничтожение противоположности между городом и деревней, уничтожение семьи, частной наживы, наемного труда, провозглашение общественной гармонии, превращение государства в простое управление производством, – все эти положения выражают лишь необходимость устранения классовой противоположности, которая только что начинала развиваться и была известна им лишь в ее первичной бесформенной неопределенности. Поэтому и положения эти имеют еще совершенно утопический характер»[284].

Итак, превращение государства в простое управление производством – вот что означает утрата публичной властью своего политического характера, вот что останется от государства.

Характерно, однако, отношение авторов «Манифеста» к этой догадке предшественников. Как и другие идеи, превращение государства в простое управление производством – это лишь конкретизация идеи о необходимости устранения классовой противоположности. Как и другие, это положение носит еще совершенно утопический характер. Как видим, акцент падает здесь на отрицательную сторону дела: критикуется недостаточность воззрений предшественников.

Но вот проходит 30 лет, и в «Анти-Дюринге», оценивая теоретические заслуги Сен-Симона, Энгельс снова касается вопроса о будущей судьбе государства: «В 1816 г. Сен-Симон объявляет политику наукой о производстве и предсказывает полнейшее поглощение политики экономикой. Если здесь понимание того, что экономическое положение есть основа политических учреждений, выражено лишь в зародышевой форме, зато совершенно ясно высказана та мысль, что политическое управление людьми должно превратиться в распоряжение вещами и в руководство процессами производства, т.е. мысль об отмене государства…»[285]. Как видим, теперь акцент падает на положительную сторону дела: мысль Сен-Симона оценивается как гениальное предвосхищение.