Энигма. Беседы с героями современного музыкального мира

Эвелин: Это очень интересно, правда?! Знаешь, многие из инструментов, которые ты здесь видишь, имеют эти коннотации или ассоциации, или что-нибудь в этом роде. В этом есть что-то почти эфемерное, или потустороннее, что-то невещественное. Особенно это верно для инструментов американских индейцев. Но, в конце концов, для меня они всего лишь объект. Мне приходится размышлять: «Так, а что у меня с этим связано, какая у меня история?» Все, что издает звук, для меня потенциальный инструмент. Я всегда отношусь с уважением к тому, что держу в руках, но в итоге я должна вернуться к вопросу – а кто есть я? Я создатель звука. И что я могу создать с помощью этого конкретного объекта?

Один из проектов, которым я занимаюсь сейчас, называется «Звуки науки». Он охватывает десять тысяч лет открытий, сделанных человечеством. Там речь идет, например, об изготовлении каменных орудий труда, о том, как стучали камнем о камень, когда обтесывали камни.

Ирина: То, с чего все началось?

Эвелин: Вот именно. Изготовление орудия труда. А затем, смотри, огонь, как он изменил, по-настоящему изменил мир – и мы воссоздаем звук огня из всего, чем можно его воссоздать: с помощью пакета, наполненного рисом, шуршащего пластикового пакета, или чего-то ещё. Изобретение топора – как это помогло нам рубить лес и согреваться теплом от костра, и так далее. Это очень интересный проект, потому что он о том, что мы есть… Мы столько внимания уделяем тому, что мы видим или что мы чувствуем, но замечаем ли мы то, что мы слышим, если только это не музыкальное произведение? То, что мы слышим, это звуки повседневности. Понимаешь? И мы это делаем в историческом аспекте. Проект «Звуки науки» объединяет историю с техникой, наукой, звуковоспроизведением, перкуссией, музыкой и так далее, в итоге мы создали 20-минутное музыкальное произведение.

Конечно, этот музыкальный эпизод можно расширять, потому что наука создает и постоянно приносит в мир что-то новое. И сочинение этой музыки продолжается. Легко себе представить, например, множество молодых ребят, которые никогда в жизни не слышали стук пишущей машинки! Но и звук новейшего компьютера, это может быть что-то такое, чего совершенно не улавливают 80-летние… Или звук взрыва ядерной бомбы, шум парового двигателя, звук яблока, падающего с дерева. Можно продолжать и продолжать. Или часы с заводом. Представь себе звук механических часов. Я считаю, осознание важности звука и того, как мы связаны с ним… ну, вроде: «О Боже, конечно, я помню!..», или «Я уже и забыл, как это было!», или: «Я такого не слышал никогда»…

Ирина: Слуховая память очень прочная. Даже существует терапия для людей, которые проходят реабилитацию после инсульта или инфаркта. С помощью музыки помогают вернуть память.

Эвелин: Совершенно верно. В Великобритании официально применяется такая практика в больницах и проходят консультации по музыке. Это невероятно интересно – стоит просто взять песню из какого-то периода их жизни – и внезапно, хотя до этого люди и говорить-то не могли, они начинают подпевать песне. Как важно осознать эту силу музыки!

Ирина: Да! Эту практику надо распространять шире. Внедрять в образование, в медицину. Любопытно, а что ты думаешь о звуках природы. Как они действуют и что они значат для тебя?

Эвелин: Есть много примеров того, что в древние времена у людей был экстраординарный слух и необычайное терпение, чтобы слушать. И это поразительно. Недавно кто-то выдвинул новую теорию об объемном звуке, потому что, если задуматься, пещерные люди постоянно же имели дело с объемным звуком. Каждый день. Понимаешь? Сочетания звуков и резонанс. И они реагировали на это. Это могли быть звуки, предупреждающие об опасности, или дружественные звуки, или какие-то иные, побуждающие к действию. Так что слуховые способности наших пращуров – это то, о чем мы должны серьёзно задуматься в нашем современном грохочущем мире.

Ирина: Мне кажется, наш слух сегодня уже не такой тонкий, потому что вокруг нас так много шума, часто неприятного.

Эвелин: Да, действительно много. Если привести аналогию с едой, это будет похоже на то, что мы берем в рот и поглощаем все вокруг. Нам, конечно, стало бы плохо, но мы отдаем себе отчет в том, что всё, сейчас уже хватит есть. Однако мы не поступаем так с тем, что слушаем. Мы не даем себе возможности побыть в таком месте, где было б чуть меньше шума. Не существует такого понятия, как тишина, но мы можем взглянуть на наш дом и спросить себя: «А можем ли мы устроить тут генеральную уборку шума? Смотрите, нет ли в нашем доме таких звуков, которые нам на самом деле не нужны? У нас в каждой комнате есть телевизор. А нужен ли нам этот звук в каждой комнате?»

Ирина: Эвелин, насколько вообще важна тишина?