Enigma (СИ)

«Есть человек, которому я очень обязан, Кэндис. Был когда-то. И это твой отец. Я расскажу тебе все, когда придет время. Я просто сделал то, что сделал бы и он – вернул долг. Кто же знал, что я попаду в плен вашего с мамой очарования, моя девочка? Ты сама стала мне, как дочь. И я подарю тебе такую жизнь, о которой ты и не мечтала. Но сейчас, я хочу, чтобы ты развивала свой талант и много трудилась, Кэндис. Возможно… именно он делает тебя особенной. С каждым днем, в мире становится все меньше одаренных людей, способных творить, способных пробуждать в других эмоции и заряжать людей своим внутренним светом. Способных вдохновлять… знаешь, какой самый страшный и смертный грех, моя милая? Хоронить свой талант, подаренный Богом. Бездействовать, отказываясь от его подарка…»

Так я стала Кэндис Карлайл. Быть Карлайл, это почти то же самое, что быть дочерью Премьер-Министра или одного из пяти членов Парламента. Мой опекун не был Премьером, но он был одним из самых выдающихся ученых двадцать первого века. Руфус относился ко мне, как к родной дочери. И он хотел одного – чтобы я забыла о своем истинном происхождении, чтобы у меня было все, о чем я мечтаю: прекрасная жизнь, лучшие роли в театре для Элиты, крепкая семья, которую я создам с представителем высшей касты.

Первые два года новой жизни, я целиком и полностью посвятила танцам и вокалу. Постоянная работа над собой была единственной возможностью забыть и хоть чем-нибудь заменить страшные картинки Бесправного прошлого. Перестать просыпаться в холодном поту, покрывающим каждую клеточку тела. Мне казалось, я справилась, и на какое-то время даже перестала верить, что эти ужасающие воспоминания принадлежат мне. Что не скажешь о моей маме.

Эва не смогла самостоятельно залатать раны, что годами выжигались на ее сломленной душе. Они разрастались внутри нее, подобно неизлечимой болезни, день за днем поражая все новые и новые участки ее души и тела, пока не достигли памяти, разума и сердца. К тому времени, когда мне исполнилось пятнадцать – мама все реже стала узнавать меня. Несколько попыток самоубийства, бессонница, эпилептические припадки – все это превращало мою любимую и прежде красивую мамочку в полую куклу, давно лишенную жизни. Руфус объяснил мне, что когда-то очень давно, мама пережила сильнейший стресс (еще бы), после которого процесс разрушения ее личности стал необратимым. Хотя… я все еще надеюсь на то, что ученые разгадают все загадки человеческого мозга, и вернут моей маме память и здравомыслие. Ну а пока, все, что мне остается – это проводить свой единственный и законный выходной в неделю, рядом с мамой. Бывают дни, когда она узнает меня, или вспоминает на несколько трепетных и полных любви минут, когда я могу крепко обнять и почувствовать в ответ тепло матери… но в основном, мама пребывает в статичном состоянии, и зачастую просто смотрит в одну точку, как бы отчаянно я ее не звала, как бы тепло ее не называла…

Все доходы с официальной работы и подработки, я трачу на ее содержание и лечение в психиатрической клинике, расположенной в Квинсе – в том самом районе, где живу я, и большинство «второсортных» людей.

Руфус хотел положить маму в Элитный Госпиталь и запустить целый экспериментальный проект по полному излечению деменции… но не успел. Люди научились побеждать девяносто девять процентов болезней, но мозг и сердце до сих пор остаются самыми непредсказуемыми «винтиками» в нашем идеальном биомеханизме.

Ровно пять лет назад, я перестала быть Карлайл. Жизнь, подаренная Руфусом оборвалась, почти также, как и его собственная – мой опекун впал в тяжелую кому, после перенесенного им инфаркта. А человек, в кулаке которого оказалась вся моя жизнь, выкинул меня на улицу. Словно все эти годы нас с мамой просто не существовало.

Макколэй Карлайл. Родной сын моего опекуна. Мой сводный брат и лучший друг человека… которого я любила.