Энхиридион. Краткое руководство к нравственной жизни

Однако все это, изложенное достаточно пространно, имеет отношение не только к уже сказанному Эпиктетом, но и к рассуждению о сущности зла, о чем он ведет речь несколько ниже. Ведь на данный момент, как я полагаю, достаточно уже сказанного мною. Всякий раз, когда Эпиктет говорит: «Желай, чтобы происходящее происходило так, как оно происходит», — он ведет речь не о порочности души, — ведь он не стал бы утверждать, что люди, довольствующиеся своими и чужими пороками, могут благоденствовать, — а о том, что происходит с нашим телом и внешними по отношению к нам вещами. Получивший воспитание человек сможет хорошо пользоваться ими, какими бы они ни оказались, и чем суровее они будут, тем большую пользу он извлечет из них. Ибо эти вещи и есть «происходящее», а мы по нашей неопытности хотим, чтобы они следовали за нашими стремлениями и уклонениями, а не наоборот, чтобы наши стремления и уклонения, в которых заключаются наши добро и зло, следовали за ними. Ибо именно они находятся в нашей власти и подчиняются нашим желаниям. Что же касается вещей, над которыми мы не властны, то [Эпиктет] советует нам не требовать, чтобы те происходили по нашей воле, поскольку мы, с одной стороны, не властвуем над ними, а с другой — не всегда желаем полезного для себя. Мы часто хотим приятного, даже если оно причиняет нам вред и отвергаем менее приятное, даже если оно несет нам исцеление.

IX

[«Болезнь является препятствием для тела, но не для разума, если только разум сам того не пожелает. Хромота — препятствие для ног, но не для обоснованного выбора. Говори это себе при каждом Случае. Ибо ты обнаружишь, что это препятствие чему-то другому, а не тебе».]

Показав, что человек, желающий благоденствовать, не должен требовать, чтобы происходящее совершалось по его желанию, но наоборот, желать, чтобы оно происходило так, как происходит, этим [Эпиктет] доказывает предложенный им тезис о том, что легко переносить несчастья, происходящие по вине внешних по отношению к нам вещей, и одновременно с этим, мне кажется, опровергает возможные возражения. Представляется следующее доказательство. Если бы неприятности, происходящие по вине внешних вещей, имели бы к нам отношение, то и тогда нам следовало бы, поскольку они нам полезны, переносить их с легким сердцем, даже если они оказались бы еще тяжелее. А если они имеют отношение не к нам, а к кому-то другому, то что нам досадовать? «Болезнь — препятствие для тела», — и [Эпиктет] правильно не назвал болезнь злом, а лишь препятствием. Ибо болезнь или смерть, как доказано было выше, не являются для него злом. А лишь препятствием для действий. Равным образом и хромота, которой страдал сам Эпиктет, — поэтому он говорит, исходя из опыта жизни, а не из чистой теории: «Хромота, стало быть, препятствие для ног», — и бедность — препятствие для расточительства. «А для нашего обоснованного выбора, если он сам того не захочет, хромота — не препятствие». Следовательно, если бы мы были телом, ногой или деньгами, то все это служило бы нам препятствием. А если это не про нас, то разумная душа пользуется нашим телом как инструментом и вещами, внешними по отношению к нам, для служения себе, то в таком случае наши добро и зло заключаются в нашем обоснованном выборе и не испытывают препятствий со стороны внешних вещей. Ясно, что мы не испытываем никаких препятствий и ничто из происходящего по вине внешних вещей не служит нам препятствием. В каждом отдельном случае это препятствие для кого-то другого, и мы не из числа этих людей. Не следует горевать по поводу этих неприятностей, словно они наши собственные. Ведь таким образом выходит, что наш обоснованный выбор в чуждых нам вещах наталкивается на зло, заключающееся в нашем огорчении. Таким образом, думаю, было доказано то, что предполагалось.