Энн в Эвонли

— Марилла едет домой с похорон, — сообщила она мужу, который лежал на кушетке в кухне. Последнее время Томас Линд проводил на этой кушетке гораздо больше времени, чем раньше, но миссис Рэйчел, которая так зорко следила за всем, что происходило за пределами ее дома, почему-то этого до сих пор не заметила. — И близнецы с ней. Вот Дэви перегнулся вперед и пытается схватить лошадь за хвост. А Дора сидит себе как куколка. У нее всегда такой вид, точно ее всю только что накрахмалили и выгладили. Ну, теперь у Мариллы хлопот прибавится. Но и то сказать — как же она бы их не взяла? Других родственников у них нет. Да и Энн будет ей помогать. Энн-то рада до смерти, что Марилла взяла близнецов. Господи, давно ли Мэтью привез домой саму Энн, и все мы смеялись — какая из Мариллы воспитательница?! А теперь вон она взяла двойняшек Киз, и никто особенно не удивляется.

Гнедая лошадка переехала через мостик и свернула на дорожку, ведущую к Грингейблу. У Мариллы был довольно мрачный вид. Всю дорогу от Ист-Графтона — добрых два часа — Дэви ни минуты не сидел спокойно. Марилле всю дорогу казалось, что он или вывалится из тележки сзади и сломает себе шею, или упадет вперед прямо под копыта лошади. В конце концов, впав в полное отчаяние, она пригрозила ему, что выпорет, как только они приедут домой. Тут Дэви залез ей на колени, не обращая внимания на вожжи, которые она держала в руках, и крепко обнял ее за шею своими пухлыми ручонками.

— Это неправда, — сказал он, награждая ее громким поцелуем. — Я не верю, что вы станете пороть мальчика только за то, что он не может сидеть спокойно. А вам разве не трудно было сидеть спокойно, когда вы были маленькой?

— Нет, когда мне говорили, чтобы я перестала вертеться, я переставала, — ответила Марилла, стараясь подпустить в голос побольше строгости, но невольно смягчилась от ласки мальчика.

— Это, наверное, потому, что вы были девочкой. — Дэви еще раз поцеловал Мариллу и сполз на свое место. — Вы же были девочкой, хотя сейчас про это подумать чудно. Дора вот тоже может сидеть спокойно… Но, по-моему, это ужасно неинтересно. Девочки все какие-то сонные. Ну-ка, Дора, дай я тебя расшевелю!

Чтобы расшевелить Дору, Дэви схватил ее за волосы и изо всех сил дернул. Дора закричала от боли и тут же расплакалась.

— Как ты можешь так озорничать в день, когда похоронили твою маму? — с отчаянием в голосе спросила Марилла.

— Но она же хотела умереть, — уверенно ответил Дэви. — Она сама мне сказала — ей надоело болеть. Мама долго разговаривала с нами вечером перед смертью. Сказала, что вы нас возьмете к себе на зиму, и велела мне хорошо себя вести. Я и собираюсь хорошо себя вести, но разве нельзя хорошо себя вести и бегать, неужели надо обязательно сидеть? И еще она мне велела любить Дору и заступаться за нее, и я за нее обязательно буду заступаться.

— Это ты называешь любить — дергать ее за волосы?

— Зато я никому другому не позволю дергать ее за волосы. — Дэви сжал кулаки и состроил свирепую физиономию. — Пусть только попробуют! Да не так уж ей и больно — она плачет, потому что девчонка. А я рад, что я мальчик, но мне не нравится, что мы с Дорой двойняшки. Когда сестра Джимми Спротта начинает ему возражать, он ей говорит: «Я старше тебя, и заткнись!» Тут она и затыкается. А я этого Доре сказать не могу, и она то и дело мне возражает. А можно, я поправлю лошадью, но хоть немножко? Я ведь все-таки мужчина.

В общем, Марилла издала глубокий вздох облегчения, когда они наконец въехали на свой двор, по которому ветер гонял сухие листья. Энн встретила их у ворот и помогла детям вылезти из тележки. Дэви в ответ наградил ее и объятием, и поцелуем и представился:

— Я мистер Дэви Киз.

За ужином Дора вела себя безукоризненно, а Дэви хватал еду руками и вообще не имел понятия о правилах поведения за столом.

— Мне так хочется есть, что я не могу возиться с ножом и вилкой, — возразил он в ответ на замечание Ма-риллы. — Дора не такая голодная, как я. Она всю дорогу сидела неподвижно, а я чего только не делал. Какой вкусный кекс! Мы уже бог знает сколько времени не пробовали кекса. Мама болела и не могла ничего печь, а миссис Спротт говорила, что едва успевает и хлеб-то нам испечь. А миссис Виггинс никогда не кладет в кекс сливовое варенье. От нее дождешься! Можно мне еще кусочек?

Марилла хотела сказать «нет!» — как всем, так и ему, — но Энн отрезала Дэви большой кусок, напомнив ему при этом, что в таких случаях надо говорить «спасибо». Съев второй кусок, Дэви сказал:

— Вот если вы мне дадите еще один кусочек, тогда я скажу «спасибо».

— Нет уж, хватит! — сказала Марилла тоном, против которого, как Энн уже прекрасно знала, а Дэви только предстояло узнать, спорить было бесполезно.

Но Дэви протянул руку через стол и выхватил у Доры кусок, который она только успела осторожно надкусить. Широко разинув рот, он затолкал туда весь кусок. У Доры задрожали губы, а Марилла от негодования потеряла дар речи. Энн же воскликнула укоризненным тоном, которым она разговаривала с нашалившими в классе учениками:

— Дэви! Джентльмены так себя не ведут!