Энн в Эвонли

— Да уж, Рэйчел умрет от любопытства, — подтвердила Марилла, — хотя сейчас ей некогда совать нос в чужие дела. Она не может отойти от больного Томаса и, по-моему, уже не верит, что он когда-нибудь выздоровеет. Если с ним что-нибудь случится, Рэйчел останется совсем одна. Все дети далеко, одна Элиза живет в городе, но Рэйчел не в ладах с ее мужем. Она говорит, что Томас поправился бы, если бы собрал всю силу воли. Но откуда у Томаса Линда возьмется сила воли? До женитьбы он был под каблуком у своей матери, а потом им командовала Рэйчел. Даже странно, что он осмелился заболеть, не спросив у нее разрешения. Впрочем, я зря ворчу. Рэйчел всегда была ему доброй женой. Таким уж он родился — ему надо, чтобы им командовали. Хорошо еще, что попал в руки способной командирши. Он на нее и не обижался никогда: она за него все решала, и это его вполне устраивало. Дэви, перестань, наконец, вертеться на стуле!

— А что мне делать? — возопил Дэви. — Я давно все съел, и какой мне интерес смотреть, как вы с Энн ковыряетесь в тарелках?

— Тогда иди с Дорой и накорми кур. Да не вздумай опять выдергивать у петуха из хвоста перья.

— Но мне нужны перья для индейского наряда. У Милти Боултера знаешь какой! Мама дала ему перья, когда зарезала старого белого индюка. А почему мне нельзя выдернуть у петуха еще несколько перьев? Куда ему так много?

— Я тебе отдам старую метелку из перьев, что лежит на чердаке, — пообещала Энн. — Мы их покрасим в разные цвета — зеленый, красный, желтый…

— Ты его ужасно балуешь, — заметила Марилла, когда сияющий Дэви ушел вслед за серьезной Дорой. Марилла никак не могла избавиться от убеждения, что, если не хочешь избаловать ребенка, ни в коем случае не следует исполнять малейшие его желания.

— У всех мальчиков в классе есть индейские головные уборы, и, конечно, Дэви тоже хочется, — объяснила Энн. — Я знаю, каково это, когда у всех есть, а у тебя нет. Никогда не забуду, как я мечтала о рукавах с буфами… И вовсе я не балую Дэви. Он с каждым днем ведет себя все лучше. Ты только вспомни, каким он был год назад.

— Это верно, с тех пор как он пошел в школу, озорничать он стал меньше. Наверное, спускает пар с другими мальчишками. Но что-то Ричард Киз ничего не пишет. Ни строчки с мая месяца.

— Не пишет, и слава Богу, — вздохнула Энн, начиная убирать со стола. — А то вдруг потребует, чтобы мы прислали ему близнецов…

Письмо пришло через месяц, но только не от Ричарда Киза. Его друг написал, что Ричард умер от чахотки Две недели назад. Автор письма был его душеприказчиком. Ричард Киз завещал Марилле Кутберт как опекунше близнецов две тысячи долларов, доходы с которых она может использовать на содержание детей до их совершеннолетия.

— Ужасно, конечно, радоваться чьей-то смерти, — грустно проговорила Энн. — Мне очень жаль бедного мистера Киза, но я рада, что Дэви с Дорой останутся с нами.

— И хорошо, что он все-таки накопил для них деньжат, — сказала Марилла, как всегда больше интересуясь практической стороной дела. — Я тоже хотела оставить малышей, но их содержание обходится недешево, и с каждым годом придется тратить все больше. Арендной платы за землю едва хватает на то, чтобы вести хозяйство, твои же деньги тратить не хочу. Ты и так для них очень много делаешь. Дора прекрасно обошлась бы и без новой шляпки, которую ты ей купила. Ну, а теперь нам будет полегче.

Дэви и Дора пришли в восторг, узнав, что остаются в Грингейбле навсегда. Смерть дяди, которого они никогда не видели, не шла ни в какое сравнение с этой радостной новостью. Правда, у Доры возникло одно сомнение.

— А дядю Ричарда закопали в землю? — спросила она Энн.

— Ну, конечно, детка.

— А он… не будет, как дядя Мирабель Коттон… бродить ночью по дому?

Глава двадцатая ИСТОРИЯ МИСС ЛАВАНДЫ

— Схожу-ка я сегодня к мисс Лаванде, — объявила Энн Марилле в пятницу где-то в середине декабря.

— Похоже, снег собирается.

— Я доберусь еще до снегопада и останусь там ночевать. Диана со мной не пойдет — у них сегодня гости. А мисс Лаванда наверняка меня ждет. Я не была у нее уже две недели.