Энн в Саммерсайде

— В этом платье я даже хорошенькая, правда, мисс Ширли? Как жалко, что меня не видит в нем папа. Он, конечно, увидит меня, когда придет Завтра, вот только когда оно придет? Что-то оно не спешит, мисс Ширли, а мне хочется, чтобы это случилось побыстрей.

Ну а теперь, мой милый, пора садиться за геометрию. Геометрия в моей жизни заняла место, принадлежавшее, по выражению Ребекки Дью, моим литературным упражнениям. Передо мной все время маячит призрак задачи, которую я не смогу решить в классе. Вот уж Принглы возрадуются! Вот будет ликование!

Если ты любишь меня и кошачий род, помолись за нашего бедного кота, жизнь которого стала совсем невыносимой. Ребекка Дью в кладовке увидела мышь и с тех пор не перестает бушевать:

— Проклятый Котяра только ест да спит, а по всему дому ползают мыши. Нет, больше я терпеть это не намерена.

И она носится за ним со щеткой, сгоняет его с любимого кресла и даже — я сама видела — дает ему пинка, когда выпускает на улицу».

Глава седьмая

Как-то в пятницу Энн отправилась в Лоуэлл на церковный ужин с индейкой. В Лоуэлле в доме своего дяди жил ее ученик Уилфред Брайс. Он пригласил Энн пойти с ним после уроков на ужин в церковь, а потом остаться у них в доме на субботу. Энн согласилась, надеясь уговорить дядю Уилфреда позволить племяннику и дальше посещать школу. Он был способный юноша, и Энн очень хотелось, чтобы он закончил образование. А дядя грозился забрать его после нового года из школы.

Но особого удовольствия от пребывания в Лоуэлле Энн не получила, не считая радости, которую доставила Уилфреду. Его тетка и дядя оказались скучными неотесанными людьми. В субботу с утра дул холодный ветер, было пасмурно и все время принимался идти снег. Проснувшись поутру, Энн с тоской подумала, что надо будет как-то убить день. После чересчур сытного ужина ее разбирала сонливость. Уилфреда дядя забрал с собой молотить пшеницу, а в доме не было ни одной книги. Потом Энн увидела в прихожей старый морской сундучок и вспомнила просьбу миссис Стантон. Миссис Стантон писала историю острова Принца Эдуарда и просила Энн, если она найдет какие-нибудь старые документы или дневники, принести их ей.

— У Принглов, конечно, много всего такого, — сказала она. — Но к ним обращаться бесполезно. Между нашими семействами никогда не было особенно теплых отношений.

— К сожалению, я тоже не могу их ни о чем попросить, — вздохнула Энн.

— Да что вы, я от вас этого и не жду. Просто, когда будете навещать своих учеников, поспрашивайте, нет ли у кого старых дневников или географических карт, а если окажется, что есть, попросите дать их мне на время. Вы себе не представляете, какие интересные вещи я нашла в старых дневниках… Как-то сразу встают перед глазами наши пионеры, понимаешь, как они жили. Мне хочется, чтобы у меня в книге были не только статистические данные и генеалогические таблицы, но также и картинки из жизни новоселов.

Энн спросила миссис Брайс, тетку Уилфреда, нет ли у них каких-нибудь старых записок. Та покачала головой.

— Не знаю… по-моему, нет. Хотя, — вдруг оживилась она, — там в прихожей стоит сундучок дяди Энди. Может, в нем что и есть. Он плавал с капитаном Абрахамом Принглом. Я пойду спрошу Дункана, можно ли вам в него заглянуть.