Эннеады

Плотин Эннеады

Предисловие

От редактора HTML-версии

Не считая I.4, II.3 и IV.3, 4, все Эннеады взяты их двухтомника, составленного С.И.Еремеевым (К.: "УЦИММ-ПРЕСС", 1995–1996). На мой взгляд, переводы в редакции Еремеева более удобочитаемы, чем представленные в Интернете другие переводы тех же Эннеад. Вместе с тем, в текст электронной версии двухтомника внесен ряд принципиальных изменений. Еремеев христианизирует Плотина, трактуя "Единое" как "Единого", "Первоединое" как "Первоединого", "Ум" (нус) как "Дух", а "гениев" (даймониев) как "духов". Я вернул этим терминам их первоначальные значения, существенные для понимания античной культуры.

Владимир Данченко

Киев, ноябрь 2006

Из Предуведомления к изданию 1995-96 гг.

Одним из главных источников при подготовке данной книги были переводы пятой и шестой эннеад, осуществленные под руководством проф. Г.В.Малеванского, и публиковавшиеся в 1898–1900 гг. в религиозно-философском журнале "Вера и разум". При подготовке их к печати редакция внесла ряд изменений, которые имели в основном "косметический" характер: была выправлена устаревшая орфография, устранены явные анахронизмы. Учитывая, что данное издание носит скорее ознакомительный, чем научный характер, для удобства восприятия текста были убраны квадратные скобки, которыми пользовался переводчик, когда хотел полнее, нежели это сделал автор, прояснить тот или иной момент, а также оставленные в тексте греческие термины, когда переводчик не мог подобрать к ним адекватный перевод.

Существенными исправлениями следует полагать следующие. Проф. Малеванский переводил термин "эйдос" как "идея". В конце девятнадцатого века, когда слово "эйдос" еще не вошло в русский философский язык, такой перевод был вполне оправдан — тем более, что и теперь многие полагают, что "идея" — наиболее точно проясняет смысл слова "эйдос" (впрочем, проф. Лосев считает, что гораздо точнее был бы перевод "образ" или "лик", трактуя эйдос как "смысловое изваяние сущности" и рассматривая его как идею становящуюся или проявленную). Так или иначе, но Плотин (равно как и Платон) использовал в своих трактатах оба термина — и "идея", и "эйдос", причем явно различал их смысловую наполненность. А поскольку в настоящее время термин "эйдос" прочно утвердился в русском языке, редакция с благодарностью воспользовалась ценными указаниями проф. Лосева, который в приложении к работе "Античный космос и современная наука" дал полный перечень тех мест в "Эннеадах", где Плотин использовал термин "эйдос", а где "идея" — и внесла в тексты переводов соответствующие исправления…

Перевод трактата I.6 был взят из книги "Античные мыслители об искусстве", изданной в 1938 г. под редакцией проф. В.Ф.Асмуса. Трактаты II.4–6 и III.7,9 взяты из первого тома книги М.Браша "Классики философии" (СПб., 1913; перевод Б.Ерогина), а трактат VI.6 в переводе А.Ф.Лосева — из книги "Античный космос и современная наука" (1928 г.); все эти переводы представлены здесь с незначительными редакторскими правками, чтобы привести терминологию и стилистику к некоторому единообразию. Фрагменты работы Порфирия о Плотине и остальные трактаты Плотина переведены специально для этой книги С.И.Еремеевым на основании следующих изданий: M.-N.Bouillet (Paris, 1857–1861), О.Kiefer (Jena und Leipzig, 1905), St.McKenna (London, 1917–1930).

I. 1 ЧТО ЕСТЬ ЖИВОТНОЕ, А ЧТО — ЧЕЛОВЕК

Удовольствие и страдание, страх и отважный порыв, желание и отвращение — где и в чем присутствуют все эти аффекты? В одной ли душе, или же в душе, погруженной в тело, или в чем-то третьем, так или иначе составленном из тела и души? Последнее, в свою очередь, может быть или смесью, или чем-то, отличающимся от смеси. Далее, все то же самое можно спросить и относительно того, что порождается этими аффектами, то есть о поступках и мнениях.

Исследовать нужно и рассудок, и простейшие рассудочные акты: принадлежат ли они тому же, чему и страсти, или что-то из них принадлежит, а что-то — нет. Да и само наше мышление — что оно есть, откуда оно и в чем. И, наконец, что это в нас за начало, что исследует или понуждает исследовать, ставит вопросы и отвечает на них. Но прежде всего нам необходимо понять, чему принадлежит способность ощущать, поскольку страсти — это или некоторые ощущения, или, по крайней мере, нечто, непосредственно связанное с ними.

Начнем же мы с исследования души и попробуем понять, являются ли индивидуальные души по своей сущности тем же, что и мировая Душа, или же они сущностно разнятся. В последнем случае частные души есть нечто сложное, и тогда можно предположить (если подобное вообще позволительно предполагать), что именно они и испытывают страсти, а вместе со страстями и такие состояния, как печаль и радость, надежду и отчаянье.