Эннеады

9. Кто удостоится присутствовать в этом хоре, тот может узреть здесь источник жизни, источник ума, начало всякого бытия, причину всякого блага, корень души. Все это производит Первоединый, нисколько оттого не умаляясь, так как он есть бестелесный. Не будь он таковым, тогда все, происшедшее от него, было бы тленным, между тем как /все названные сейчас/ сущности вечны, вечны потому, что Он - виновник их пребывает в себе неизменно и не делится в них, но остается целостным, - вот почему и они пребывают вечно подобно тому, как пребывает свет, пока пребывает солнце. Да и не смотря на то, что нас влечет к себе природа облекающего нас тела, не отделены от Бога, не разобщены с ним, напротив, можно сказать, мы им только и дышим, им сохраняем свое существование, потому что Он не удаляется от нас, давши нам жизнь, но постоянно дает /ее/ нам, насколько Он сам неизменяем, или вернее, насколько мы обращаемся и стремимся к нему; в общении с ним наше блаженство и совершенство, а удаление от Него равносильно падению и извращению; воспаривши к нему - в это место чистое от всяких зол, душа и сама освобождается от всякого зла и обретает тут чистый покой, тут только она, став бесстрастной и обратившись в чистую мысль, живет настоящей истинной жизнью. жизнь обычная, без общения с Богом, есть лишь тень, слабое подобие этой истинно жизни, ибо истинная жизнь есть не что иное, как та энергия ума, которая в таинственном общении и союзе с Первоначалом рождает богов, рождает красоту, рождает справедливость и всякую добродетель. Всем этим бременеет душа, когда полна бывает от Божьего присутствия, ибо в Боге и ее начало и ее конец, - начало потому, что от него /произошла/, а конец потому, что в нем ее благо, и вот почему только в общении с ним она становится такой, какой была первоначально, между тем как обычная земная жизнь среди чувственных вещей, есть для нее ниспадение, изгнание, потеря крыльев. Доказательством того, что благо наше лежит там - в Боге, может служить прирожденная душе нашей потребность любви, как это наглядно выражается в картинах и в мифах, в которых Эрос и Психа являются связанными супружеским союзом. Это вот что означает: так как душа, будучи иной, чем Бог, однако происходит от него, то для нее любовь к нему составляет естественную необходимость; но только пока душа обитает там на небе, она любит Бога небесной любовью и остается небесной Афродитой, здесь же на земле она становится Афродитой общественной, как бы делается гетерой. Таким образом выходит, что всякая душа есть Афродита, как это выражает и миф о рождении Афродиты одновременно с Эросом: пока душа следует побуждениям своей истинной природы, она любит Бога и горит желанием соединиться с ним подобно тому, как чистая девушка, с согласия отца по чистой искренней любви /желает соединиться с избранником своего сердца/; когда же душа ниспадает в область всяческого рождения, то тут, вдали от своего отца, она обольщаемая лживыми обещаниями /всякого встречного/ соблазнителя, переменяет свою прежнюю /небесную/ любовь на любовь смертную и нечистую и затем подвергается всяческим поруганиям; однако в конце концов ей становится отвратительным и невыносимым это ее поруганное состояние, - тогда она очищается от всех здешних скверн, возвращается к своему отцу и на лоне его опять чувствует себя счастливой. Кому не известно, сколь блаженно это состояние души, тот может составить приблизительное представление о нем по аналогии с тем упоением, которое дается людям и здесь в тот момент, когда их любовные стремления осуществляются, с тем однако ограничением, что все, служащее здесь предметом любви и желаний, тленно, вредоносно и призрачно и что самые привязанности наши ко всему подобному обыкновенно бывают непрочны, часто и скоро меняются и это именно, потому что не среди этого рода вещей находится то, что мы можем любить поистине, что составляет наше истинное благо, к чему мы стремимся, а только там - Тот, который поистине достоин нашей любви, тот, с которым легко можно войти в общение и союз, так как он не имеет на себе никакой телесной оболочки. Кто познал /опытно/ такое общение, тот только знает, что я говорю, - знает, что душа, устремленная к Богу и пришедшая к нему, начинает жить совсем иной жизнью, ибо становится участницей в его жизни и понятно, что в этом состоянии, чувствуя присутствие в себе первоисточника истинной жизни, не желает ничего больше, напротив все прочее отметает, от всего окружающего отвращается и отрешается, чтобы утвердить себя всецело в одном Боге и стать едино с ним. Из этого следует, что все мы должны стараться о том, как бы нам поскорее удалиться отселе, как бы освободиться от тяжести связывающих /душу/ телесных уз, и все силы употреблять на то, чтобы всем существом нашим соединиться с Богом, так чтобы в нас не оставалось ничего такого, что препятствовало бы такому полному единению с ним. Кто удостаивается такого единения - тот зрит Бога, зрит в нем самого себя, насколько это возможно /для нашей природы/, видит себя просветленным, в сиянии духовного света, даже более, - видит себя, как самый свет чистый, тонкий, легкий; ему кажется тогда, что он сам как бы обратился в божество и есть божество, что он весь пламенеет, как горящий огонь; когда же минует это состояние, он опять становится тяжелым и мизерным.