Эннера

— Объясняю, что здесь только что произошло. Всё дело в том, что Адан — страшный собственник, — как ни в чём не бывало продолжила Таль. — А поскольку вместо того, чтобы изучать новые возможности, он три месяца последовательно и методично глушил способности доа, то контролировать определенные желания так и не научился. О некоторых даже не подозревает, — она обернулась к Адану, подмигнула. — Мы умеем притягивать других к себе. Практически любого из любой точки и любого мира, пока он открыт, — Таль повернулась обратно к Роми. — Считай, тебе сказочно повезло. Ади очень вовремя тебя приревновал.

Пока она говорила, настроение Роми менялось. Сначала хотелось сбежать, чтобы не слушать. Потом — ударить, после — вырвать язык, свернуть шею. Таль великолепно умела вызывать к себе раздражение. Но когда она замолчала, Роми смогла выдавить чуть слышно, чувствуя, как холодеют пальцы, и боясь сделать хоть что-нибудь, чтобы получить ответ самостоятельно:

— Что ты имеешь в виду?

— Я только что искала Ллэра и не смогла найти Тмиор, — Таль смотрела на неё в упор. — Кажется, то, чего вы, атради, так опасались, случилось. Очень надеюсь, что Ллэр не застрял там.

Она ещё не закончила говорить, а Роми уже пыталась нащупать Пути. Таль не смогла? Эта самоуверенная выскочка не показатель. Кто она такая, чтобы делать подобные заявления? Новосозданная доа из бывших врагов?

Надпространство охотно развернулось, пляж обрёл иную чёткость. Вода застыла, мелкий прибой перестал шелестеть. Песок под ногами превратился в твёрдый, потрескавшийся грунт. Туннели, тонкие, едва осязаемые проколы — сотни, десятки дорог уводили прочь, в полном, лёгком доступе. Роми прикасалась к ним, тянулась, ощущала ответное, приглашающее покалывание — только выбери и иди.

И только Пути на Тмиор упирались в невидимую преграду. Роми попыталась понять, где находятся те, с кем несколько минут назад она разговаривала, кого пыталась убедить в том, что пришло время выбираться из раковины бессмертия, и снова натыкалась на ватную, пружинящую стенку. Они были там, атради чувствовала их и не могла прикоснуться к сознаниям, достучаться, разорвать пространство.

Кружилась голова. Леденели пальцы рук и ног. Становилось тяжело дышать. Реальность теряла смысл, оставляя лишь одну мысль: не успели?!

— Ллэр не на Тмиоре, — сквозь туман паники послышался лишённый эмоций голос Алэя, и Роми вывалилась обратно в нормальное пространство. Почти упала на песок, но Алэй успел подхватить её под локоть: оказывается, он уже вышел из воды и подошёл к ним.

— Я рада, если так, — кивнула Таль.

— Да неужели? — подал голос Адан.

— Не веришь? — она с невозмутимой улыбкой обернулась к нему.

Он смерил её долгим мрачным взглядом.

Таль пожала плечами, будто отвечая на не озвученный вопрос, повернулась к ним.

— Что ж… Можете не верить, но я правда рада. Из всех атради Ллэр — единственный, кто заслужил право не умереть от голода в вашей прогнившей клетке.

— А ты знаешь всех атради, чтобы судить? — хмыкнула Роми.

Думать о том, что творится на Тмиоре, она запретила себе. Не сейчас, не здесь. Если Таль не врёт, а закрытые Пути говорят в пользу этого, то уже ничего не исправить. Не остановить. Сожалеть, посыпать головы пеплом, проклинать себя и других за глупость, упрямство и прочие непростительные ошибки — делу не поможет. Роми и раньше подозревала, что, когда солнце Тмиора начнёт меняться, мир захлопнется, законсервируется сам в себе, превратившись в ловушку, каковой был до того, как Самар нашёл выход из созданной Содружеством тюрьмы. Содружеством, среди которого были и предки Таль.

— Знаю достаточно, чтобы… Вы — ошибка, за которую пришлось заплатить всем. Нам, им, — Таль кивнула в сторону Адана, продолжила: — Столько людей погибло, столько миров. И что? Вы прониклись их гибелью? Какой урок вынесли? Сиганули в раскалённую лаву от раскаяния? Нашли другой способ подохнуть от чувства вины? Нет! Вы наплевали на всех. Пережили и создали для себя уютный, безопасный мирок, угробив половину своих же. Снова! А чтобы не мучиться угрызениями совести, избавились заодно от памяти. Возомнили себя богами. Решили, что имеете право отлавливать и превращать других в такие же прогнившие, равнодушные мумии! При этом вы искренне считали это подарком судьбы! Вы…

— Мы никого не отлавливаем, — перебила Роми. — Мы своё заплатили. Те, кто погиб — знали, на что идут. Мы все знали. Тебя там не было, ты не сможешь понять. Я не знаю, откуда ты всё это узнала, но информация — совсем не то, что лично пережить сначала тысячелетнее заточение, голод, все грани сумасшествия, агрессии, апатии, потом — надежду и неизвестность. Незнание, кто выживет, а для кого не хватит энергии нового мира.

Голос ещё не срывался на крик, но близко подходил к этому. Злость захлёстывала, лишала способности думать. Роми не желала оправдываться перед Таль. Ни перед кем. Это была цена и их выбор — её заплатить. Они все могли погибнуть, гарантии не было, но решили рискнуть, и не актарионке их судить.