Эннера

Его, конечно же, объявят в розыск. Проверят офис, отследят звонки и встречи, придут в квартиру, увидят кровь на стене, проведут анализ ДНК и… ничего не обнаружат. Данных Миры в системе мегаполиса быть не могло по определению. Вот и пусть пошевелят мозгами, а он потом вернётся. Может быть, уже обычный, нормальный. И будет утверждать, что ровным счётом ни черта не помнит, и вполне возможно, это окажется правдой, если удастся всё выяснить, а потом с подкорректированной памятью вернуться в Бэар.

Адан затушил сигарету, поднялся с кресла. Посмотрел на Ллэра:

— Хорошо. Пусть будет по-твоему. Надеюсь, ты не ошибаешься.

Глава 4

Вдох. Выдох.

Снова дышать было странно. Вспоминалось — за какую-то долю секунды воздух был сначала густым и липким, а потом вдруг стал сухим, драл горло, пока не закончился вовсе, и тогда началась темнота.

Вдох. Выдох.

Малюсенькие молоточки выбивали в висках барабанную дробь. Тарадам-там-там. Секундная пауза. И снова тарадам-там-там.

Вдох. Выдох.

Тарадам-там-там.

Глаза открывать не хотелось, и этому нежеланию, по крайней мере, можно было отдаться с лёгкостью: веки будто смазали клеем, не разлепить. Жаль, бесконечно так продолжаться не могло.

Те твари, которые вышли на их след, а затем высосали всю энергию из кабриолёта и из неё самой, не позволят отлеживаться вечно. Роми не почувствовала в них плоть, только мощь энергетических полей неизвестного ей типа. Неизвестного! Ничего подобного она никогда не видела и даже не слышала о таком.

Роми пошевелилась, застонала. Головная боль усилилась: в затылок словно воткнули большой раскалённый гвоздь. Вроде ж не били. Откуда такая слабость?! Неужели её вычерпали практически до дна? Стиснув зубы, она попыталась сесть. Тело никак не хотело принимать вертикальное положение, но понять, что под ней не холодная сырая земля, а мягкая постель — Роми удалось.

Ладно. Тогда сначала раскроем глаза.

Вместо ночного дождливого неба обнаружился потолок. Знакомый. Невысокий, скошенный. Деревянный. Роми опустила взгляд на окно. Тяжёлые шторы были раздвинуты лишь на самую малость. За ними прятался плотный тюль, через который практически не просачивался свет, да и не было особо чему просачиваться.

Полумрак не мешал узнать место.

Не померещилось. В этой комнате Роми бывала не раз и знала каждый её миллиметр. Каждую тень в углах, каждую картину на стене, фигурку на полке.

Тмиор. Спальня Алэя.

Надо же. Закрыла глаза на поле, а открыла — дома.

Вторая попытка сесть получилась удачнее, но головная боль нахлынула с новой силой. Роми рухнула на постель, тихонько застонав.

— Рэм?

— Алэ?! — От неожиданности она снова вскочила. Где был Алэй, Роми не видела, не получалось разглядеть. Но только он теперь называл её Рэм, и это был его голос. — Ты… я не слышала… Где ты?

Тихо зажужжал мотор инвалидного кресла, и Алэй появился из темноты. Спросил:

— Ты в порядке?

Роми сглотнула. В порядке ли она? Ты сам-то не совсем в порядке, дружище, хотелось ответить.

Они не виделись несколько месяцев. Алэй похудел, стал бледнее, серые глаза казались почти чёрными. Столько лет прошло, а он всё ещё не разрешал зажигать у себя в комнате свет, не выходил на свежий воздух и почти ни с кем не разговаривал.

— Что я здесь делаю?

— Тебя принёс Ллэр.

— Ллэр? — Она удивлённо моргнула и только сейчас вспомнила, что в какой-то момент нацепила на Адана наручник. Машинально проверила запястье. Всё правильно — второй на ней. Наверное, Ллэр почувствовал. — Когда?

— Пару часов назад.

Пару часов. Надо же. Последнее, что она помнила — как внезапно стало катастрофически не хватать энергии. Ни на что. Жизненная сила вытекала из неё, как из пробитого сосуда. И тогда Роми попыталась сделать то, к чему атради поклялись прибегать только в самых крайних случаях — взять силу у населявших мир людей. Всю, какую они могли дать. Пусть бы это привело к эпидемии, к смертям. В тот момент хотелось одного — выжить. Удрать. Существа-Тени выглядели опасными. От них веяло такой древней мощью, что Роми испугалась и стала действовать, как загнанный в угол зверь: сначала она, потом весь мир.

У неё ничего не вышло. Словно оттягивала неизбежный конец. А тот, кого явилась вроде как защищать и вводить в курс дела, что-то такое сделал, на что она оказалась не способна.

Голова болела невыносимо. Роми глубоко втянула носом воздух, чтобы не закричать. Шёпотом попросила:

— Дай таблетку.

— Есть лучше, — Алэй кивнул. — Под подоконником на полке.

Там нашлись синие кругляши с впрыскивателем. Сильнейший анестетик в одном из самых технологически развитых миров: Роми узнала язык на упаковке с инструкцией. Удивилась, но ничего не сказала, приложила к вене на запястье, придавила. В кожу впилась микроскопическая иголка, вводя лекарство. Головная боль исчезла почти мгновенно.

Роми подняла глаза на Алэя.

— Не надо, Рэм. Я не злоупотребляю.

— Я ничего не говорю, Алэ.

— У тебя очень характерный взгляд. Я жалкое зрелище, знаю. Незачем напоминать.