Энни с острова принца Эдуарда

– Ну, это не совсем… корректно с ее стороны, – помедлив сказала Энни, оказавшаяся в щекотливой ситуации. – Никто не должен говорить о Господе всуе, или упоминать имя его в легкомысленной беседе! Больше никогда этого не делайте, Дэви!

– Даже если я произнесу Его имя так же серьезно и размеренно, как наш пастор?

– Даже тогда.

– Хорошо, я больше не буду. Людовик Спид и Теодора Дикс – из Мидл Графтона. Миссис Линд сказала, что он волочился за ней тысячу лет. Энни, а они не слишком старые, чтобы жениться? Надеюсь, Гильберту не придется так же долго ухаживать за вами? Когда вы женитесь, Энни? Миссис Линд говорит, что с вами все ясно!

– Миссис Линд просто… – с возмущением начала Энни, но замялась.

– Ужасная старая сплетница, – спокойно закончил фразу Дэви. – Да все ее так называют! Но правда ли это, Энни? Я хочу знать.

– Ты глупый, маленький мальчишка, Дэви! – резко произнесла Энни и выбежала из комнаты. На кухне никого не оказалось, так что она могла спокойно посидеть в тишине у окна и понаблюдать за тем, как быстро зимою наступают сумерки. Солнце уже село, и снежная буря улеглась.

Бледная, холодная луна выглядывала из-за гряды багровых облаков на западе. Небосклон уже потемнел, но на западе все еще горела яркая желтая полоска. Казалось, в ней слились все точки света уходящего дня. А вдали виднелись очертания холмов, на которых темные ели стояли словно молчаливые монахи.

Энни взглянула на «белое безмолвие» пустынных полей в жестком свете этого безрадостного дня и вздохнула. Она снова почувствовала себя такой одинокой! Сердце сжала тоска. Сможет ли она вновь вернуться в Редмонд на следующий учебный год? Сейчас это казалось почти невозможным. Стипендии, которые они получили на втором курсе, были мизерными. Разве на них проживешь! А залезать в кошелек Мариллы она не собиралась. Поработать летом? Да, но за летние каникулы едва ли удастся заработать достаточно денег.

– Наверное, придется пропустить следующий год, – с грустью думала она. – Вернусь в районную школу и буду преподавать до тех пор, пока не заработаю достаточно денег для того, чтобы продолжать обучение. Мои теперешние однокурсники уже к тому времени окончат колледж, а о проживании в Пэтти-Плейс нечего будет и думать! Но… нельзя мне распускать нюни! Это же счастье, что можно самой строить судьбу и зарабатывать себе на хлеб!

– Там мистер Харрисон прокладывает себе путь по снегу! – воскликнул Дэви, вбегая на кухню. – Надеюсь, он принес нам почту! Мы уже три дня не получали свежих газет. Интересно, что предприняли с тех пор эти надоедливые либералы? Я – за консерваторов, Энни! Скажу я вам, за либералами нужен глаз да глаз!..

Мистер Харрисон принес газеты и веселые письма от Стеллы, Присциллы и Фил, которые вскоре развеяли тоску девушки. Тетушка Джеймсина тоже прислала весточку, в которой уверяла Энни, что поддерживает огонь в домашнем очаге, пестует кошек и ухаживает за комнатными растениями.

«Погода установилась такая холодная, – писала она, – что я позволила кошкам спать в доме. Так что Расти с Джозефом облюбовали софу в гостиной, а кошка Сара всегда дремлет, свернувшись клубочком у моих ног. Это бальзам на душу – слышать, как она мурлычет в ночи, когда я просыпаюсь и думаю о моей бедной девочке, которая где-то там, на чужбине!.. Если б они жили в любой другой стране, но не в Индии, можно было бы не волноваться. Но там же полно ядовитых змей! Кошка Сара мурлычет изо всех сил, чтобы отвлечь меня от мыслей об этих ужасных змеях! Никого никогда не боялась так, как их. По-моему, сотворил их вовсе не Создатель! Уж Лукавый-то точно над ними потрудился!»

Энни вначале отложила в сторону тонкую страничку машинописного текста, сочтя ее не столь важной. Когда же она прочла это извещение, – слезы навернулись ей на глаза. Девушка долго сидела молча.

– Что стряслось, Энни? – спросила Марилла.

– Мисс Жозефины Берри больше нет, – тихо ответила та.

– Все-таки это случилось. – сказала Марилла. – Больше года мисс Берри ужасно себя чувствовала, и семейство Берри ожидало день ото дня услышать печальное известие… Значит все кончилось! Наверное, оно и к лучшему, так как уж очень она мучилась, пока болела! Мисс Жозефина всегда была к вам очень добра, Энни.

– Да, до последних своих дней, Марилла! Это письмо от ее нотариуса. Он сообщает, что мисс Жозефина оставила мне тысячу долларов. Так написано в завещании…»