Енот-потаскун (СИ)

Квартира, насколько я мог увидеть, была не менее роскошная, чем парадная, однако запущенная до ужаса. Наташа говорила, что деньги на ремонт у матери есть, но она не хочет его делать, пока не выкупит комнату соседки. Логика эта казалась сомнительной – впрочем, моего мнения никто не спрашивал. Мы прошли мимо этой спорной территории, на двери которой висел внушительный амбарный замок.

На кухне был накрыт стол – тоже не для гостей, а так, перекусить тем, что завалялось в холодильнике. Я изображал здоровый подростковый аппетит, тихо радуясь, что Наташа готовит на порядок лучше.

Допрос не замедлил себя ждать. Прикрутив нахалку до минимума, я вежливо отвечал. Да, с Наташей познакомились, когда нашел енота. А потом учил ее ездить. А потом чинил ее машину. Да, автоинструктор и автомеханик. Да, высшее образование есть, второе в процессе. Нет, квартиру снимаю. Да, машина есть.

После каждого моего ответа Елена Ивановна горестно кивала головой и поджимала губы. Наташа ерзала и нервно вздыхала. Кэп Очевидность накрыл голову лапами. Реалист сделал фейспалм: а я говорил!

- А могу я поинтересоваться, каковы перспективы ваших с Таточкой отношений?

Это прозвучало уже за чаем с нашим тортом и черствыми пряниками. Именно так, слово в слово.

- Ма! – возмутилась Наташа.

- А что такое? – матушка вскинула кустистые брови. – Разве я что-то неприличное спросила?

Если до этого я старательно пытался справиться с раздражением, то теперь меня пробило на ржач, который едва удалось сдержать. Подцепив под столом Наташину ногу, я покосился на нее, и она поняла.

- В данный момент мы находимся в процессе принятия решения, Елена Ивановна, - я постарался, чтобы стеб не вылез, но, кажется, получилось не очень – она вздернула брови еще выше. Однако промолчала.

- Ма, извини, мы торопимся, - допив чай в три хлебка, Наташа встала. – На…

- Открытие выставки в «Эрарте», - пришел я на помощь. – Вернисаж.

- Да? – удивилась Елена Ивановна. – И что за выставка?

- Концептуального искусства.

Видимо, это ее добило: вопросы закончились.

- Спасибо, все было очень вкусно, - сказал я в закрывающуюся дверь, и Наташа, фыркнув, потащила меня к лестнице.

Мы ссыпались по ступенькам и остановились у почтовых ящиков.

- Вернисаж концептуального искусства, - простонала она, давясь от смеха. – В «Эрарте». Ты там хоть был?

- Один раз, - сознался я, вытирая слезы. – На выставке исторического нижнего белья. Мыш, ты извини, но это…

- Полная жопа. Теперь ты понимаешь, почему я?..

В парадную вошла бабушка с собачкой, и мы вылетели на улицу, продолжая хохотать. И не могли успокоиться, пока не дошли до Мица. Только, вроде, прекращали, смотрели друг на друга – и все начиналось по-новой.

- Ну что, к тебе или ко мне? – спросил я, вытаскивая из кармана ключи. И услышал из-за спины:

- Привет, Антошечка!

28. Наталья

Вот я даже не могла сообразить, что прозвучало противнее: само «Антошечка» или голос, который это произнес.

Обернувшись, я увидела высокую девушку лет двадцати в фигурно рваных джинсах и короткой черной косухе. Там было на что взглянуть: ноги, бюст, губы уткой и роскошная грива белокурых волос в художественном беспорядке.

- Привет, Вика, - спокойно ответил Антон, открыв дверь машины. – Как дела? Научилась парковаться?

Блондинка замерла с глупо приоткрытым ртом.

- Ну счастливо, - он сел за руль.

Я зачем-то бросила ей «здрасьте» и тоже забралась в машину.

- Ученица? – поинтересовалась, пристегивая ремень.

- Угу, - пробормотал Антон, втыкая в гнездо штекер регистратора. – Живет здесь где-то рядом.

- Антошечка, - мерзко хихикнула я.

- Каковы перспективы ваших отношений? – отбил он и посмотрел искоса. – А кстати, каковы перспективы наших отношений?

- Ну ты же сам сказал, что мы находимся в процессе принятия решения, - эту тему мне точно не хотелось обсуждать, тем более сейчас, после полутора часов общения с мамой.

- Понял, - Антон вырулил от поребрика и встал на поворот. – Так куда едем-то?

- К тебе, - подумав, решила я. – После такого стресса хочу в ванну. И чтобы никто не выл под дверью. И бухла какого-нибудь бокальчик. И какой-нибудь мерзкой вредной еды, которую никто не станет жалобно клянчить, глядя в рот.

- Все будет, - пообещал Антон, погладив меня по колену. – Вино есть, пиццу закажем. Ночевать не останешься? Ну извини, извини, помню, ребенок. Выгоню тебя без пяти полночь. Пока не превратилась в тыкву.

Ох, как же мне это нравилось – когда мы забирались в ванну вдвоем, визави. Без всяких безобразий. Просто релакс. Поглядывая молча. Передавая друг другу бокал вина. Поглаживая лениво одним пальцем ноги. Впрочем, оттянувшись до крайней точки расслабления, маятник начинал медленно перемещаться в противоположную сторону – возбуждения, желания, и заканчивалось все… очень хорошо заканчивалось, да.

А пока Антон о чем-то думал, запрокинув голову к кафельной стене и закрыв глаза.

- Эй, о чем задумался, детина? - я напомнила о себе, потыкав ногой ему в живот.