Энтони Джон

Вначале учителя поощряли его вопросы, но позже переменили свои взгляды и сказали ему, что он лучше поймет все это, когда вырастет большой, пока же он не должен об этом думать, а должен только слушаться и верить.

III

Мистер Стронгсарм лежал больной. Ему всегда так везло. Целые недели он обивал себе пятки, бродя по мастерской и проклиная судьбу, которая не посылала ему заказов. И вот судьба — неисправимая шутница — постучала в двери мастерской десять дней тому назад с заказом, который обеспечивал ему работу на целый месяц, а через неделю та же судьба уложила его в постель с плевритом. Ему сказали, что если он будет спокойно лежать, а не воздевать руки, роняя по десять раз в день одеяло на пол, то скоро поправится. Но что было хорошего в таких разговорах? Что из этого могло выйти? Если бы заказ был выполнен, то пошли бы другие заказы, а это поставило бы его на ноги. Теперь же заказ будет передан другому. Миссис Стронгсарм теперь чаще ходила в большой дом и возвращалась оттуда с оранжерейным виноградом. Миссис Ньют пришла как-то с целой корзиной. Они с мужем и хотели бы сделать больше, но времена были тяжелые. Даже верующим приходилось нелегко. Миссис Ньют призывала смириться.

Было четвертое утро после того, как слег мистер Стронгсарм. Энтони, надев для тепла отцовский пиджак, тщетно старался разжечь кухонный очаг, покуда мать хлопотала в спальне. Ему как раз удалось разжечь пламя, небольшой огонек заплясал на дровах и начал рисовать фантастические тени на выбеленной стене кухни. Оглядевшись, мальчик увидал очертания скорченного домового с тоненькой головой. Энтони помахал руками, домовой ответил тем же, но гигантским жестом. Из очага, который теперь был за спиной, раздался хруст, наверное, именно так должен смеяться нечистый. Мальчик, подняв полы длинного отцовского пиджака, начал плясать, и длинные ноги домового заходили, как бешеные. Вдруг открылась дверь, и в ней остановилась самая странная фигура, которую только можно себе представить. Незнакомец был малого роста, с кривыми ногами и длинной бородой. На голове у него была остроконечная шапка, а через плечи была перекинута веревка, приделанная к палке. Без всякого сомнения, это был король гномов. Он сбросил с плеч веревку и вытянул руки. Мальчик бросился к нему. Как тот плясал! Его небольшие кривые ножки мелькали, как молнии, и его руки казались такими сильными, что он мог бы подбрасывать Энтони одной рукой и ловить другою. Маленький огонек в очаге тянулся все выше и выше, как будто хотел получше рассмотреть плясуна. Голос нечистого затрещал еще сильнее, и тени на стене так встрепенулись, что вдруг упали на пол.

Мать крикнула из другой комнаты, вскипел ли чайник, в это время огонек потух.

Голос замолк. Тени побежали вверх, к трубе, и свет ворвался в дверь.

Энтони ничего не ответил матери. Он стоял и протирал глаза. Подумалось, что давно пора быть в постели. Король гномов крикнул в соседнюю комнату, что чайник закипит через пять минут. Миссис Стронгсарм, услышав незнакомый голос, вышла в кухню. Она нашла своего сына все еще протирающим себе глаза. Король гномов сложат аккуратно на решетке очага тщательно подобранные поленья и дул на них, оживляя огонь. Он держал одну руку перед своей огромной бородой, чтобы защитить ту от пламени. Видимо, король гномов хорошо знал миссис Стронгсарм и пожал ей руку. Она посмотрела на него, словно где-то когда-то видела, или как будто слыхала о нем прежде. Ей казалось, что она рада видеть его, но не знала, почему. Вначале она немного испугалась. Но испуг прошел, когда чай вскипел. Энтони с изумлением смотрел на мать. Она была одной из тех неугомонных женщин, которые не могут оставаться без движения, хотя бы на минуту. Но теперь ее что-то околдовало. Она спокойно стояла со сложенными руками и молчала. Держала себя как гостья. Чай приготовил король гномов, он же нарезал хлеб и намазал масло. Казалось, что он знал, где что лежит. Пламя в очаге разгорелось. Обычно оно не хотело слушаться, а сегодня нашло, с кем говорить. Он пошел впереди миссис Стронгсарм в комнату больного, а она следовала за ним, как во сне.

Энтони взобрался на верхнюю ступеньку лестницы, ведущей в комнаты, и начал слушать. Король гномов разговаривал с отцом. У него был страшно низкий голос. Именно такой голос и должен быть у существа, живущего под землей. В сравнении с его басом голоса отца и матери звучали как хор терьеров, когда старый Симон задавал тон.

И вдруг свершилось чудо. Мать засмеялась! Мальчик не мог вспомнить, чтобы когда-либо раньше слышал ее смех. Чувствуя, что творится что-то странное, он пошел обратно в кухню и вымылся под краном.