Энцелад Титан. Галактические законы. Континуум

Резкая боль в груди и во всём теле… И обжигающий арктический холод, и смертельная усталость. Усталость и боль не дают пошевелиться и почти невозможно ни на чём сконцентрироваться. А ведь еще нужно попытаться услышать о чём говорят люди в комнате. Почему мне кажется, что важно не показывать, что я очнулся? Почему мне кажется, что я должен узнать, о чём они говорят, пока они думают, что я без сознания, и что это важно? Я с пяти лет не притворялся спящим: не было причины. Я слышу шаги и голоса нескольких людей, телепатически считывать их не получается: видимо, поблизости включена ноль-зона. Что случилось? Почему я не помню, где я нахожусь? Да ещё так холодно… Кто-то заботливо укрывает меня ещё одним одеялом, но я всё равно чувствую холод. Интересно, это опять Иссин сломал энергетический распределитель, а заодно и регулятор теплообмена, и в нашей каюте опять отопление не работает?

Иссин возмущённо восклицает телепатически: ”Я к этому не имею никакого отношения!”

– Ты должна увеличить ему дозу обезболивающего, раз уж ты начала терапию – взрослый голос, раздраженный. Моё подсознание автоматически помещает этот голос в группу «опасность».

– Иначе он опять потеряет сознание. На этот раз – от боли, – уточняет «взрослый».

– Я и сама вижу, – спокойно отвечает знакомый голос…

– Ольга? Почему она на станции Коммандоркапитанов? И где Раи, Сэм, Давид?

Высокий звук, похожий на птичью трель.

– Иссин, если ты решил со мной поговорить, вовсе не обязательно вызывать у всех присутствующих головную боль! Иссин мне не отвечает, а удостаивает таким же звуковым ударом, как и минуту назад.

– Иссин! Я согласна с тобой, что ситуация из рук вон, я понимаю, что ты в отчаянии, но ещё одна такая трель и я попрошу тебя присоединиться к Раари, ты должен понимать, что мешаешь, – голос Ольги уставший, я чувствую, что она расстроена, только причину не могу вычислить. Ольгу и её недовольный возглас Иссин игнорирует.

– Не знал, что компьютерная программа может плакать. Ольга, ты очень плохо влияшь на Иссина, – я слышу тот же самый, почти знакомый мне голос взрослого мужчины.

Всё-таки, почему мне кажется, что этот человек представляет угрозу? Может, просто нанести ему телекинетический удар, а потом уже разбираться, почему мне не понравился его голос? В пять лет я бы так и сделал. Сейчас… наверно, не поймут. И с рук точно не сойдет. Раи пообещает очередной «трибунал»… и мне просто стыдно перед Ольгой устраивать беспричинную истерику.

– Ты всё сказал? Тогда тебе здесь больше нечего делать. Ты уже сделал, что мог, и вряд-ли можешь навредить больше. Иссин тебя уже поставил в извесность, что ты больше за него не отвечаешь, – раздражённо отвечает Ольга.

Ольга… С кем ты говоришь? Почему кажется, будто ты разговариваешь приглушённо специально?

– Ты не должна обвинять меня в том, что произошло, Лисёнок. Он выжил. Большего я сделать просто не в состоянии. Но летать он больше не сможет. Я сообщил об этом его командованию. Кто-то всё равно должен был доложить Совету, но так как ни ты, ни Сэм не стали этого делать, это сделал я, – ответ незнакомого мужчины Ольге почему-то раздражает, а его усталый и в чём-то даже виноватый голос внушает страх. Только вот почему? Где я уже мог встречаться с ним, и почему моё подсознание отмечает голос этого человека как «опасность»? Он несомненно старше Давида, но младше Стара, и совершенно точно не является пилотом.