Энциклопедия Брайля

Застывшее время. Остановившиеся часы. Девушку так и не нашли, дело осталось неразрешенным - открытым, как дверь, ведущая в никуда.

***

Особняк был бы похож на тюрьму, если бы не-странное свойство этого огромного дома - казалось, он постоянно меняет свою планировку. Ни одна дверь не ведет дважды в одну и ту же комнату, ни по одному коридору нельзя пройти к одному и тому же месту, ни одна лестница на повторяет своих ступенек.

К тому же здесь есть чем заняться. И занятия эти отличаются богатством выбора и изощренностью, по сравнению с которыми жизнь снаружи кажется бледной и невыразительной. Здесь, в стенах особняка, нет такого греха, который бы не прощался тут же и без остатка. Здесь поиски плотских откровений давным-давно привели к практике извращений, которые совершенствуются ежедневно и просто не знают пределов. Здесь нет ни границ, ни запретов, ни осуждения.

И девиз, начертанный над входом, гласит: "Ад прекраснее Рая".

Эта ночь обещает быть особой ночью. В красной комнате - в комнате Знака Семи, стены которой бьются, как сердце, - Патрисия лежит на шелковых подушках.

Она находит вену на бедре и медленно вводит иглу. После первого прихода ее голова как будто раскрылась и разделилась на части, как головоломка. Каждый нерв ее тела переживает серию сладостных ударов, в мозгу разливается дым. Патрисия облизывает сухие губы. Ее бьет дрожь. Маленькие колокольчики на серебряных кольцах, которыми пропирсовано все ее тело, тихонько звенят. Тело превращается в живой бубен. Длинный вздох срывается с ее губ. В комнате жарко, пот стекает по умащенной коже, капает с непристойных татуировок, с некоторых пор украшающих ее живот.

Комната бьется, как сердце. Сквозь глухой гул этой зыбкой пульсации Патрисия слышит, как мальчик плюется. Он все плевал и плевал, непонятно зачем. Л'Оглав разрешил ей ощупать мальчика - зарыться ногтями в его мягкие волосы, подергать перья из его подрезанных и излохмаченных крыльев, пройтись кончиками пальцев по шрамам, оставшимся после кастрации.

- Что он делает? - спрашивает она сонно. - Почему он плюется?

Л'Оглав уже вернулся в комнату. Он закрыл дверь и молча дожидался, пока мальчик не закончит.

- Он отхаркивает в стакан, - отозвался Л'Оглав. - Вот.

Патрисия взяла у него изящный хрустальный бокал. Л'Оглав встал перед ней на колени. Его тело излучало жар и слегка пахло кровью и пряным потом.

- Этот мальчик - небесный ангел, - сказал Л'Оглав. - Мы призвали его на землю, а потом искалечили и совратили.

Патрисия рассмеялась.

- Наш собственный маленький падший ангел, - продолжал Л'Оглав. Ангел, подойди сюда.

Волоча ноги, мальчик прошел через комнату - медленно, как лунатик. Его крылья шуршали, как сухая бумага.

- И что мне с ним делать? - спросила Патрисия, покачивая бокал в руке.

- Я хочу, чтобы ты это выпила, - сказал Л'Оглав. - Пей.

Патрисия коснулась языком теплой пенки слюны.

- У него, разумеется, СПИД, - между делом заметил Л'Оглав. - Это несчастное существо было игрушкой бог знает какого количества развратных старых шлюх и извращенцев. Как и следовало ожидать, его слюна - резервуар для болезней. - Он умолк на мгновение и улыбнулся своей невозможной улыбкой, которую было почти что слышно. - Но так или иначе, я хочу, чтобы ты это выпила.

Патрисия слышала, как всхлипнул мальчик, которого силой поставили на четвереньки. Она взболтала жидкость в бокале.

- Пей медленно.

Она слышала треск и скрип кожаных ремней. Чиркнула спичка. Интересно, есть ли предел тому, что он может потребовать от нее?

- Хорошо, - сказала она, поднося бокал к носу, как эксперт-дегустатор. Содержимое вообще не имело запаха. - Я уже говорила. Я сделаю все.

И она выпила - медленно, смакуя слабый и пресный вкус слюны. Все, до последней капли. Она пила, вслушиваясь в хриплое дыхание мальчика. Л'Оглав насиловал его сзади. Патрисия облизала края бокала.

- Ты соврал, - сказала она. - Про СПИД. Я знала, что ты мне врешь.

Мальчик вскрикнул, как напуганная птица. Л'Оглав, видимо, сотворил с ним какое-то новшество. Патрисия подождала, пока Л'Оглав не снимет кожаную сбрую и не сядет рядом с ней.

- Я не ошибся насчет тебя, когда мы встретились в первый раз, - сказал он и потянул за кольцо у нее в соске, привлекая ее к себе. Патрисия уже знала, что сейчас будет. Она открыла рот, чтобы он положил ей на язык нечестивое лакомство. - Я знал, что ты достойна посвящения.

- Посвящения? - удивилась Патрисия. - Посвящения во что? - Звук ее собственного голоса, казалось, плавал где-то в пространстве, то приближаясь, то отдаляясь. Ей стало не по себе.

- Помнишь, я упоминал Энциклопедию Брайля? - спросил Л'Оглав.

- Да. - Отрывки музыки искрились у нее в голове. Хоровые сотрясения. Ощущение было такое, как будто она падает вниз. Сквозь пространство, объятое ужасом. - Энциклопедия Брайля. Да. А что это?

- Это не вещь, - сказал Л'Оглав. - Это сообщество. Сейчас я тебе покажу. На колени. Дотронься до меня. Он взял ее руку.