В 50-х гг. XVIII в. фаворитка французского короля Людовика XV маркиза де Помпадур обставила свою загородную резиденцию шестью комодами и секретером из необычной, только что появившейся тогда в Европе древесины. Она была крепкой, с чёткими красивыми разводами и цветом напоминала старое вино. Этот материал и в наши дни, как и в XIX в., применяется для изготовления европейской мебели высшего качества. Во Франции его назвали «акажу» (acajou), в Англии — «мэхогани» (mahogany), а в России — красное дерево.
Новинка быстро вытеснила из мебельного производства известные ранее экзотические сорта древесины. В 70-х гг. изделие вырезали из цельного куска красного дерева, а также фанеровали. Для этого брали основу, сделанную из дешёвых сортов дерева, и покрывали её тонким слоем ценного красного дерева. Лучшими мастерами-краснодеревщиками стали французские мебельщики. В эпоху ампира «акажу» уже буквально царило в интерьере.
Драгоценное сырьё привозили в Европу из Индии и Латинской Америки, причём лучшие сорта добывали в английских колониях.
Но в 1806 г. Наполеон запретил ввозить любые товары из враждебной Англии во Францию и в подвластную ему Европу. Впрочем, он пострадал от этого первым. Для возводившихся резиденций императора требовалось много модной мебели. Наполеон попытался заменить «мэхогани» местными породами древесины или другими видами красного дерева. Но превосходство английского сырья было очевидно, поэтому, чтобы соблюсти престиж, для императора Франции его переправляли через таможни контрабандой.
Уже в те времена различали множество видов красного дерева в зависимости от места добычи, оттенка цвета и переплетения волокон на поверхности распила: тигровое, с мушками, мраморное, волокнистое, атласное… Самым эффектным был рисунок волокон пламенеющего красного дерева: он напоминал языки огня или низко стелющееся пламя.
Однако красота изделий из благородного материала лишь наполовину зависела от фантазии природы. Заготовку для мебели можно распилить разными способами: вдоль, поперёк, под любым углом, и каждый раз рисунок на срезе получится иной. Чтобы он был выразительным и красиво вписывался в очертания мебели, от краснодеревщика требовалось особое мастерство. Приходилось угадывать, глядя на поверхность деревянного чурбана, как сплетаются волокна внутри него. Ошибка в расчёте могла испортить дорогостоящее сырьё.