Энциклопедия доктора Мясникова о самом главном. Том 3

Я служил пять лет у богача,
Я стерег в полях его коней,
И за то мне подарил богач
Пять быков, приученных к ярму.

Одного из них зарезал лев,

Я нашел в траве его следы, —
Надо лучше охранять крааль,
Надо на ночь зажигать костер.

А второй взбесился и бежал,

Звонкою ужаленный осой,
Я блуждал по зарослям пять дней,
Но нигде не мог его найти.
Двум другим подсыпал мой сосед

В пойло ядовитой белены,

И они валялись на земле
С высунутым синим языком.

Заколол последнего я сам,

Чтобы было, чем попировать
В час, когда пылал соседский дом
И вопил в нем связанный сосед.

Путешественник, охотник, солдат, поэт и донжуан — как же он мне близок по духу! Мне всегда тяжело на собраниях, президиумах, приемах, банкетах! Ненавижу галстуки и костюмы!

Да, я знаю,
Я вам не пара,
Я пришел из другой страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам,

Темным платьям и пиджакам —
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.

Я люблю — как араб в пустыне

Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.

И умру я не на постели,

При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще…

А как он умел любить! Любовь к женщине пронизывает все его стихи! Женщины были разные, но любил он их всех! И ни одну не бросил — они уходили от него сами, поняв, что быть рядом с такой мятущийся душой совсем не просто! И потом всю жизнь об этом жалели. Одна из них — Анна Ахматова — написала:

Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать,
Двадцать восемь штыковых,
Огнестрельных пять.

Горькую обновушку

Другу шила я,
Любит, любит кровушку
Русская земля.

А горечь к женскому непостоянству у Гумилева вылилась в сонет:

Мой старый друг, мой верный Дьявол
Пропел мне песенку одну:
Всю ночь моряк в пучине плавал,
А на заре пошел ко дну.

Он слышал зов, когда он плавал —

«О, верь мне, я не обману!»
Но помни, — молвил умный дьявол —
Он на заре пошел ко дну!

И все-таки каждую он вводил в свой Мир:

Уедем, бросим край докучный
И каменные города,
Где Вам и холодно, и скучно,
И даже страшно иногда.

В горах, где весело, где ветры

Кричат, рубить я стану лес,
Смолою пахнущие кедры,
Платан, встающий до небес.

Я буду изменять движенье

Рек, льющихся по крутизне,
Указывая им служены,
Угодное отныне мне.

А Вы, Вы будете с цветами,

И я Вам подарю газель
С такими нежными глазами,
Что кажется, поет свирель;

Иль птицу райскую, что краше

И огненных зарниц, и роз,
Порхать над темно-русой Вашей
Чудесной шапочкой волос.

Когда же Смерть, грустя немного,

Скользя по роковой меже,
Войдет и станет у порога, —
Мы скажем смерти: «Как, уже?»

И, не тоскуя, не мечтая,

Пойдем в высокий Божий рай,
С улыбкой ясной узнавая
Повсюду нам знакомый край.

Насмешница-судьба — перечеркнуть жизнь такого человека на взлете! «Кто кончил жизнь трагически — тот истинный Поэт!» — как точно сказал Владимир Высоцкий.