Энциклопедия «Литература и язык» (с иллюстрациями)

ШЕРШЕНЕ́ВИЧ Вадим Габриэлевич (1893, Казань – 1942, Барнаул), русский поэт. Сын профессора; окончил физико-математический ф-т Московского ун-та. Начинал как эпигон символизма: сборники «Весенние проталинки» (1911), «Carmina» (1913). В сборниках «Романтическая пудра», «Экстравагантные флаконы» (оба – 1913), «Быстрь», «Вечный жид. Трагедия великолепного отчаяния», «Автомобилья поступь» (все – 1916) сказалась близость к эго-, затем кубофутуристам, влияние поэзии раннего В. В. Маяковского: вместе с ним, Д. Д. Бурлюком и В. В. Каменским Шершеневич участвует в «Первом журнале русских футуристов» (1914). В 1916 г. сближается с имажинистами, провозглашая «победу образа над символом: теоретические книги „Зелёная улица“ (1916), „2Н2=5. Листы имажиниста“ (1920), „Кому я жму руку“ (1924), поэтические сборники „Крематорий“ (1919), „Лошадь как лошадь“ (1920), „Золотой кипяток“ (1921, совместно с С. А. Есениным и А. Б. Мариенгофом), „Одна сплошная нелепость“ (1922), „Итак итог“ (1926). Поэзии Шершеневича свойственны экстравагантный „беспорядок“ образов, эпатажность тем, мотивов и лексики: „Сам себе напоминаю бумажку я,/Брошенную в клозет“ (стихотворение „Эстетические стансы“, 1919). В ней преобладают урбанистические и богемные мотивы, формируется образ лирического героя – нигилиста и страдальца, циника и эстета. Шершеневич переводил У. Шекспира, П. Корнеля, Б. Брехта, Ш. Бодлера, Ф. Вийона, А. Рембо, „вождя“ итальянских футуристов Ф. Маринетти.

ШИ́ЛЛЕР (Schiller) Иоганн Кристоф Фридрих (1759, Марбах-на-Некаре – 1805, Веймар), немецкий писатель. Попав в детстве против своей воли в только что организованную герцогом Вюртембергским школу для детей разных сословий, Шиллер провёл в ней восемь лет. Основательное образование, сначала юридическое, а позднее, по приказу герцога, медицинское, не искупало жестоких порядков и казарменного духа учебного заведения, оставившего тяжёлый след в душе поэта. Писать и читать посторонние, не одобренные герцогом произведения, запрещалось. В 1782 г., после окончания курса, Шиллер был посажен под арест на две недели за самовольную отлучку на премьеру своей пьесы «Разбойники» (1781). Пьеса о благородном разбойнике Карле Мооре, которого обманом лишил наследства коварный брат Франц, отражала идеалы эпохи «Бури и натиска». От сходных произведений эпохи эту пьесу отличали накал страстей и пафос свободолюбия. Трагедия о поиске справедливости неправедными средствами передавала трагизм самого времени в концентрированной, даже нарочитой форме. Риторика и сложность развёртывания мысли персонажей в сочетании с бунтарским духом и предельной, грубой откровенностью их речей составляют отличительную черту ранней драматургии Шиллера.

Ф. Шиллер

В 23 года поэт бежал из герцогства Вюртембергского от самоуправства герцога Карла-Евгения. Найдя приют в доме Генриетты фон Вольцоген, матери трёх его соучеников по высшей школе, он стал писать пьесы, с большими трудностями ставившиеся в театре города Мангейма. «Заговор Фиеско в Генуе» (1783), первая пьеса Шиллера на исторический сюжет, носит подзаголовок «республиканская трагедия». Её герой Фиеско готов сам занять место тирана, которого собирается свергнуть, и гибнет от руки настоящего республиканца Веррины. «Мещанская трагедия» (трагедия из жизни третьего сословия – бюргеров, горожан) «Коварство и любовь» (1784) изображает деспотические порядки в маленьком немецком княжестве, приводящие к гибели любящих друг друга героев – дочери музыканта Луизы Миллер и сына президента Фердинанда. Некоторая психологическая недостоверность событий не волнует автора – сюжет пьесы служит средством для обобщения большой художественной и эмоциональной силы. В написанной стихами трагедии «Дон Карлос» (1783—87) с ещё большей резкостью проявляется «политическая тенденция» Шиллера – разоблачение произвола феодальных правителей и утверждение просвещенческого идеала прекрасного «человека грядущих поколений». Маркиз Поза, стремящийся воспитать дона Карлоса, сына короля Филиппа II, как идеального монарха, который даст свободу Нидерландам, не может спасти своего питомца даже ценой собственной жизни. Свободолюбивые идеи пьесы беспримерны для Германии этой эпохи. Высказанные в форме смелых образов, они составляют своеобразие Шиллера как драматурга:

Нет, для моих священных идеалов
Наш век ещё покуда не созрел.
Я гражданин грядущих поколений.

(Перевод М. М. Достоевского)