Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К

– Отчасти, – Карл Степанович неопределенно пожал плечами, поморщился, словно бы от зубной боли, и тут же оживился: – Вот воды минеральной я выпью с удовольствием, если предложите. А потом, пожалуй, угощу вас темным кубинским ромом. Может, проигрывать начнете, – лукаво добавил он, покосившись на только что брошенные мною кости: выпали две четверки. Не самый мелкий дубль, для игрока в нарды дело наипервейшей важности.

– Не откажусь от такого эксперимента, – я поспешно открыл бутылку «Куяльника».

Теплая целебная вода с шипением окропила многострадальные мои джинсы. Награда, впрочем, не замедлила воспоследовать: из нагрудного кармана Карла Степановича была извлечена посеребренная фляга музейных кровей. Обещанный темный ром оказался напитком богов и членов их семей.

Проигрывать я, однако, не начал. По крайней мере, ничего катастрофического на моем поле не произошло. Игра продолжалась с переменным успехом, текла ровно, без особых волнений, немудрено, что у меня язык развязался.

– Славное все же занятие – игра, – говорю. – Особенно в пути.

– Да, особенно в пути, – Карл Степанович как-то по особенному выделил слово «путь», дабы мне стало ясно, что речь идет не о поездке из города в город. По крайней мере, не только о поездке.

Я адресовал ему вопросительный взгляд. Дескать, разъясните, уважаемый гуру, какой такой «путь» вы имели в виду, и добавьте, на всякий случай, что Дао, выраженное словами, незамедлительно утрачивает сертификат подлинности… Смех смехом, но я уже тогда нутром чувствовал, что вялотекущая наша беседа может вот-вот принять некое особое направление. И было мне от этого и тошно и радостно – вот уж воистину небывалый коктейль ощущений!

– Ну, тут, положим, дополнительных разъяснений не требуется, – меланхолично заметил мой попутчик. – Вы и сами сразу же подумали, что если «путем» полагать не отдельно взятое перемещение в пространстве, но человеческую жизнь, ваше замечание касательно игры приобретает дополнительную глубину… хотя в то же время катастрофически возрастает коэффициент банальности высказывания. Но тут уж ничего не попишешь, с обобщениями всегда так получается: либо банальность, либо ложь. Лучше уж первое…

– Н-н-н-наверное, – запинаюсь почему-то, тушуюсь и затыкаюсь. Надо бы перевести дух. Опять же, моя очередь кубики кидать.

– Игра же, – говорит Карл Степанович мечтательно, словно бы смакуя это слово, – действительно славное занятие для того, кто в пути, тут вы правы… В сущности, игра – это добровольное наложение на себя немыслимых, зачастую нелепых ограничений, верно? Казалось бы, кто заставляет нас с вами, взрослых, разумных людей, передвигать шашки не куда вздумается, а в соответствии с указанием кубиков? Кто сказал нам, будто делать ход следует по очереди, а не одновременно? С какой стати каждый передвигает только черные или только белые шашки, вместо того, чтобы совместными усилиями расставить по местам и те, и другие? Почему мы слепо повинуемся правилам, изобретенным задолго до нашего рождения, без нашего участия, да еще и удовольствие от этого получаем? И немалое, смею заметить, удовольствие!

– Наверное, именно потому, что нас никто не заставляет это делать, – улыбаюсь ему. – И потом, мы ведь сами выбрали способ ограничить свободу своей воли. Не нравились бы нам правила игры в нарды, резались бы сейчас в «дурака», или в «морской бой», или, к примеру, в прятки, благо обстановка располагает, – тут я невольно хихикнул, поскольку представил себе, как респектабельный Карл Степанович карабкается на багажную полку под потолком купе, пока я, зажмурив глаза, считаю до десяти, запершись в уборной. Справившись кое-как с непрошеной смешинкой, резюмировал: – Считается, что игра – не очень важное занятие, поэтому в этой области человек всегда более-менее свободен выбирать. Нет такой профессии ни в одном цивилизованном обществе: «надзиратель за настольными играми частных лиц». А значит, играя, мы можем наложить на себя именно те ограничения, которые нам по душе. Так ведь?

– Вот именно, – с удовольствием соглашается мой собеседник. – Выбор игры всегда заслуживает пристального внимания, поскольку рассказывает об игроке куда больше, чем подробные биографии и заполненные анкеты. Вот мы с вами любим играть в «длинные нарды», и это очень показательно, верно?

– Да уж…

Небольшая заминка, но молчать почему-то невыносимо, и я цитирую по памяти подходящий фрагмент из страстного монолога гадалки Оллы, столь впечатлившей меня три дня назад, когда мир еще только собирался пойти вразнос.

– Очевидно, это значит, что нам обоим чрезвычайно нравится мысль о возвращении «домой», хотя я вряд ли представляю себе, что это за место такое – мой «дом»… А вы? Вы представляете?

– Отчего же, вполне представляю, – щурится мой элегантный попутчик, в уголках его рта вдруг обнаруживается улыбка вполне мечтательного свойства. – Вероятно, потому, что я, если оперировать вашей системой метафор, уже «дома»… Ага, вот я вас и обыграл!