Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 2. К-Я

Меня будит дворник. Укоризненно качает головой и метлой. Дескать, что за дела: в машине спать? Непорядок. Людя спят по домам, бомжи – в подвалах, алкаши – на улице, а вот в автомобилях до сих пор никто еще ночевать не додумывался. Не положено.

Мычу нечто невразумительное и на автопилоте отправляюсь наверх, в Венину квартиру, досыпать. День, начавшийся с дворника, не может завершиться неприятностями – ни метафизическими, ни бытовыми. В сущности, дворники, – сонно думаю я, – символизируют очищение через труд. Причем халявное очищение через чужой труд: одна дворницкая метла освобождает от ненужного хлама множество приватных пространств. И это, наверное, великая миссия. Нам, Ключникам, и не снилось...

Поднявшись, обнаруживаю, что на подлокотнике кресла нахохлившись, дремлет сова. Мягкая, пушистая хищная птица. Я не удивляюсь, поскольку, кажется, ожидал именно чего-то в таком роде.

– А говорят, когда ты спишь, ты меня не любишь, – шепчу, сворачивая калачиком на ковре. – Ну да мало ли что говорят...

Погружаюсь в прозрачную, прохладную, как утренний воздух тишину. Даже бойкие городские птицы молчат в этот час; даже мой покровитель дворник не шуршит метлой. Может быть, потому, что я уже снова задремал, и ни птиц, ни дворника нет в моем сне. Только колючий ворс под щекой и сова на подлокотнике кресла. Такой минимализм меня вполне устраивает – при условии, что рано или поздно сова превратится в женщину. А ведь она превратится. Мне не довелось изучать повадки оборотней в какой-нибудь волшебной школе, но с этой хитрюгой я, кажется, не первый день знаком...

– Правильно говорят, – наконец отвечает она.

Пауза между нашими репликами длилась несколько часов, но я тут же понимаю, что это – именно ответ на вопрос, а не безответственное утреннее бормотание. Маша поспешно добавляет:

– Но сплю я нечасто. И не подолгу. Не бери в голову.

Я и не беру.

Глава 131. Цогтай-хан

В мифологии монгольских народов хранитель чудесных знаний.

– От хозяина дома, как я понимаю, ты уже благополучно избавился. Вот и молодец. Что я действительно ценю в коллегах – так это расторопность. Ты бы и сам тут не рассиживался...

– А я и не рассиживаюсь, – огрызаюсь. И просыпаюсь.

Взору моему предстает удивительное зрелище. Франк в летнем льняном костюме с хозяйским видом слоняется по кухне, которую я, признаться, уже привык считать своей; руки его по локоть в сверкающем сиропе полуденного солнца, зато в уголке рта запеклась капля крови. Чьей, хотел бы я знать?.. Впрочем, нет. Не хотел бы.

Все это, на мой взгляд, как-то слишком. Не в том смысле, что явление Франка – такое уж сногсшибательное чудо (видали и похлеще, переживем). Просто задремать-то мне довелось, ощущая на затылке горячее Машино дыхание. И, что греха таить, просыпался я с надеждой, что она по-прежнему рядом. Думал, это ее легкие шаги шелестят в коридоре, ее любопытство понуждает открываться и закрываться дверцы кухонных шкафов, а сладкий, но холодный аромат желтых цветов, пропитавший воздух гостиной – то ли туалетная вода моей гостьи, то ли новый запах ее истонченного чудесами тела. Я загривком чуял ее присутствие, разнежившиеся во сне потроха трепетали в предвкушении утренней ласки, и вдруг – на тебе. Франк.

Мое почтение к тайне, олицетворением которой кажется мне этот старик, почти безгранично, но сиюминутное разочарование было столь велико, что я не сразу вошел в роль гостеприимного хозяина. Секунд десять угрюмо разглядывал нежданного гостя, пытаясь вообразить на его месте конного Чингизида и сопоставить положение обоих на сомнительной шкале ценностей, между отметками “хуже” и “лучше”. По всему выходило, что один черт...

– Эй, я тут!

Предчувствия, оказывается, меня не обманули. Маша, и правда, не исчезла. Была на балконе, а теперь вот стоит на пороге, щурится. Улыбается томно, с хорошо знакомой мне июльской ленцой, словно загорала все утро в шезлонге. Впрочем, почему нет? Вероятно, действительно загорала. Вон как разрумянилась...

– Здоров ты все-таки дрыхнуть, – как ни в чем ни бывало говорит она, усаживаясь в одно из кресел. – Никакого уважения к носителям тайного знания, эмиссарам вечности, и как там нас еще следует называть?.. Франк, выручайте. Я забыла все пафосные определения!

Франк удовлетворенно похохатывает на кухне. Из крана льется вода. Посуду он, что ли, там моет? Очень мило с его стороны...

– Мы поняли, что на тебя надежды мало и позавтракали сами, – отчитывается Маша. – Я нашла молоко, мюсли и шоколад, а Франк поймал ворону...

– Почему ворону? – спрашиваю изумленно.

– Потому что голуби в этом дворе пугливые, – жизнерадостно объясняет Франк. – А вороны – ничего: храбрые, наглые. Их ловить легче.

– А... Вы не любите мюсли и шоколад? – осеняет меня.

Маша заливисто хохочет, Франк одобрительно ухмыляется. Кажется, я спорол глупость, но оно и к лучшему. Гости мои довольны. А значит, я – молодец.

Глава 132. Цуе