Энциклопедия мифов (Том 2)

... божество, не вмешивающееся в дела людей...

Когда в половине девятого утра заявился Веня и вежливо поинтересовался, соблаговолю ли я составить ему компанию за завтраком, или приму, наконец, горизонтальное положение, я решил не рассказывать ему пока про книжное чудище. Во-первых, грех это - хорошего человека с утра пораньше грузить. А во-вторых, я откуда-то знал, что с историей этой мне придется разбираться самостоятельно. Некоторые разновидности нош нельзя перекладывать на чужие плечи. Некоторые дела следует улаживать в одиночку. Некоторые страницы собственной биографии не положено мусолить в присутствии посторонних. Так уж все устроено.

Глава 42

Омоиканэ

... этому богу "наказали размышлять"...

Мне казалось, что я примерно представляю, с чего начинать расследование.

Найти настоящего автора книжки. Попробовать с ним встретиться. Возможно...

Все возможно, вот именно.

И, в любом случае, к чему бы ни привели эти поиски, не помешает съездить в город, откуда я, если верить документам, родом. Провести полевые исследования. А там - по обстоятельствам. Любимая моя формулировка...

Самое нелепое, что я сам не очень-то знал, чего хочу добиться. Понять, кто я такой? Откуда взялся, зачем живу, как устроен, и чем дело кончится? Ну, так почти любой человек, вероятно, не отказался бы получить столь ценную информацию о себе. Отделить, наконец, сны и наваждения от событий, случившихся со мной наяву?

Так и это, пожалуй, мало кому удается. Мой случай лишь потому интересен, что я, в отличие от своих коллег по земному бытию, осознаю, что запутался.

Разобраться с зачарованными городами? Вернуться в свой пряничный городок в горах? Или, чего доброго, отыскать путь в загадочный Нижний Город? Честно говоря, я не был уверен, что действительно этого хочу. Я здорово опасался, что мои волшебные города - своего рода метафора посмертного бытия. Вероятно, у меня просто не хватало воображения, чтобы отвести им какое-то иное место в актуальной картине мира, и без того чрезвычайно запутанной.

Забить на все и зажить нормальной человеческой жизнью? Соблазнительный вариант, но какая-то заповедная часть моего существа истерически сопротивлялась такой идее. Она, эта сволочная часть, обладала латинским темпераментом, визгливым, пронзительным голосом и замашками начинающего фюрера. Игнорировать ее регулярные выступления на моих внутренних митингах не представлялось возможным. Надеяться, что она в ближайшее время утихомирится, было бы нелепо.

Отыскать женщину, с которой я когда-то вел столь сладостные и странные телефонные разговоры? Которая однажды сообщила моему автоответчику, что намерена исчезнуть. Которая... Эх, да что там! Я не помнил о ней ничего.

Ни-че-го-шень-ки.

Теоретически-то, и канувшее во тьму прошлое, и хрупкое настоящее, и феерические сны, и утробные страхи, и обаятельная улыбка моего двойника, и знакомое имя на глянцевой книжной обложке, и все прочие тайны - не стоили розового ее ноготка. Так лопотал мой падкий на романтику разум, но, откровенно говоря, персона загадочной незнакомки, Дамы Иксов, вызывала у меня скорее любопытство, чем смятение чувств. Ничего похожего на любовное томление я не испытывал. Память - необходимое и достаточное условие тоски, а у меня не сохранилось ни единого мало-мальски стоящего воспоминания.

Почему? Бог весть.

И, в то же время, я откуда-то знал, что без нее мне не обойтись, что сам по себе я - лишний, необязательный фрагмент в картине мира, и в любой момент могу оказаться в мусорной корзине - за ненадобностью. Это была дурацкая, иррациональная уверенность, скорее инстинкт, чем плод размышлений. Знает ведь откуда-то перелетная птица, что должна каждую осень фигачить с севера на юг, за несколько тысяч километров от родного гнезда; ей, возможно, совершенно не хочется совершать тяжкий этот марш-бросок, но птица снимается с места и летит, потому что иначе - погибель.

Ну, вот и ладненько, - сказал я себе. - Делай что хочешь, душа моя, хоть на юг лети, хоть в космос отправляйся, если припечет. Только на месте не сиди. Тебе это, кажется, не на пользу.

- Медитируешь? - наконец, интересуется Веня, утомленный моей утренней молчаливостью.

- Да нет, просто размышляю. О том, как жить дальше... и ближе. О том, как жить сверху, снизу, справа, слева, впереди и сзади. И, конечно, о том, как жить прямо здесь, - для наглядности похлопываю себя по ребрам.

- Ну-ну, - кивает он, не то удивленно, не то одобрительно.

Глава 43

Онары

Леса были им по колено, они вырывали дубы с корнями...

После завтрака Веня деловито испарился, так и не поинтересовавшись, с какой стати я спал, сидя в освещенной гостиной. И про книжку ничего не спросил. Он думает, у нас впереди куча времени, а потому не спешит. Я же знаю, что период нашей совместной жизни и странной, но целительной для меня дружбы может завершиться в любое мгновение: по меньшей мере, один из нас исчезающая величина. Знаю - и тоже не спешу. Когда времени совсем не осталось, торопиться бессмысленно. Уже бессмысленно.