Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси

Многие воспринимают магию по сказкам и мультфильмам. Вот смешной человечек взмахнул палочкой и появилось крем-брюле. На деле все гораздо хуже. В древних трактатах приведены химические формулы, строение аппаратов для генетических опытов, концепции клонирования и расщепления атома. Там можно найти чертежи психотронного оружия и основы тренинга для порабощения человеческих душ. Сила Некрономикона ориентирована на то, чтобы книга попадала в руки только эгоцентричных и властолюбивых людей. Из всех темных таинств вселенной они обычно выбирают худшие, и плоды их трудов ложатся на человечество тяжелым грузом.

Но "Сет и Тот – единое целое". У Некрономикона имеется «светлый» аспект. Это врата в непостижимые миры, где мы могли бы быть равноправными партнерами. Это дверь в другие измерения! Это чудо, которое создал человек – Абдул Альхазред, безумный поэт Санаа, провинции Йемена…

Миф ли это, сказка или фантастическая быль – мы когда-нибудь узнаем.

Но пора вспомнить о том, что в 1946 году мы всё ещё продолжали жить в Кмеве. И я рассказываю – о том, что мне хорошо помнится до сих пор.

Помню ещё такую ситуацию. Напротив нашего дома, через дорогу, до самого угла улицы и дальше на площадке, появившейся после взорванного во время войны дома – всегда был базарчик.

Если днем на нём продавались кое-какие продукты, то вечером здесь, в основном, «работали» спекулянты. Купить можно было всё, но, в основном, это были папиросы и спички. Дети подрабатывали на этом. Решили подработать и мы с Борькой.

Нас подвели к какой-то молодой женщине, она дала нам по два или три (не помню точно) коробка спичек и назвала цену.

Мы, как и все другие ребятишки стали бегать и предлагать прохожим купить спички. Вдруг смотрим, все куда-то врассыпную разбежались – появились то ли дружинники, то ли переодетая милиция. И только мы, новички, остались на опустевшей улице. Борьку кто-то из них схватил за воротник. Он с испугу заорал, как резаный. Я кинулась к нему, пробуя оттащить от дядьки. А дядька устроил допрос с пристрастием – откуда спички? Мы по наивности сказали, что дала тётя… В конце концов нас отпустили и мы спрятались в подворотне. Когда милиционеры ушли, постепенно «продавцы» вернулись на улицу. Причём, все они не стояли на одном месте, а изображали из себя прохожих.

Не сразу, но через некоторое время мы нашли «свою» женщину, всучили ей назад спички и сказали, что больше торговать не будем. Дома, конечно, мы ни о чём не рассказали.

А с Милочкой был такой случай. Её строго предупреждали, чтобы она ни у кого ничего не брала и ни с кем никуда не ходила, так как детей воровали на мясо. Действительно, нам пришлось быть очевидцами пирожков с человеческим мясом. Однажды, когда родители повезли нас на Золотой пляж, они купили у тётки, которая ходила по пляжу с корзиной домашних пирожков – пирожки. Мама разломила пирожок, а там был человеческий ноготь… Я не вру…

Так вот, без спроса, конечно, Милочка – пошла гулять не во двор, а на улицу. Особенно интересно всегда было отираться на углу, около входа в магазин. Всегда можно было увидеть что-нибудь любопытное.

К Милочке подошла какая-то тётя, сказала, что Милочка ей очень понравилась: – "Ах, какая красивая девочка! Пойдём со мной, я тебе конфетку дам"… Но родители, видно, хорошо поработали с Милочкой, потому что, после этих слов тётки, Милочка устроила такую истерику, что тётка смылась, а Милочку привели домой какие-то чужие добрые люди. Они думали, что девочка потерялась.

Потом, спасаясь от голода, удалось Милочку устроить на пятидневку в детский сад, а Боричка уехал в санаторий.

Когда мы с бабусей оставались вдвоём, а дома не было никаких продуктов, нашей пищей был только хлеб. Его давали по карточкам по 250 грамм на человека. Остальных продуктов даже по карточкам не выдавали – магазины были пустые. Я приносила половинку буханки или буханку хлеба, если его выдавали на два дня. Мы договаривались, что хлеб делим на двенадцать частей – по кусочку на утро, день и вечер. Свою порцию я съедала сразу. Через некоторое время бабуся отдавала мне свою маленькую порцию и говорила, что у неё нет аппетита. Верила я в это или нет, не помню, но её кусочек хлеба я брала. Это был кусок чёрного хлеба, шириной в большой палец руки, отрезанный целым куском от кирпичика. Я его брала и бежала на базарчик, который всегда тусовался на противоположном углу улицы. Я вставала в ряд торговок и протягивала кусок прохожим. Совсем скоро находились желающие и покупали у меня этот драгоценный кусок хлеба.

На эти деньги я покупала здесь же на базарчике две конфеты – они были длинные, в виде цветной закрученной трубочки, завёрнутые в прозрачную бумажку. Вся прелесть заключалась в том, что хлеб съелся бы сразу, а конфеты можно было сосать долго.