Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 4. Детство и юность Ираиды Глава 3

2. 1957 VII 6 Принят в лабораторию № 13 инженером

3. 1958 XII 1 Переведен в лаб. 7 инженером

4. 1959 VII 1 Переведен в лаб. 18 на ту же должность

5. 1959 VII 21 Переведен ст. инженером той же лаборатории

Расписывались мы 20 ноября, а свадьбу справляли 22-го.

20 ноября я не помню, во что мы были одеты. Нет, помню. Бабуся подарила мне к свадьбе деньги на платье. Я купила голубое, из крепа. По отложному вороту были пришиты бусинки из стекляруса. Но уж точно, никаких свадебных платьев и колец не было…

Был четверг. У нас было ощущение, что это только «прелюдия», не требующая зрителей. Мы просто пришли в поссовет к 12 часам в обед, и, как видно, ошиблись со временем.

Заведующая поссовета куда-то отошла, и в маленьком домике, стоявшем на отшибе, на пригорке за «большим» монастырским прудом, «дежурила» только молоденькая секретарша. Она была не только молоденькой, но ещё и «глупенькой».

Мы пришли и обращаемся к ней с недоумением – как же так? Нам назначили в это время роспись, а никого нет. И эта «наивная» девочка нам говорит

– «А в это время у нас регистрируют только собак…»

Мы попросили её проверить по книгам. Она проверила, и обрадовалась – «Правда!», и пригласила нас в кабинет заведующей.

Вероятно, ей не часто приходилось садиться за этот «официальный» стол, перед которым стояло два стула для посетителей. Она пригласила нас сесть на эти стулья, а сама, взобравшись «на трон», с любопытством стала рассматривать бумаги и документы, лежавшие на столе.

Мы ей напомнили, что, в общем-то, мы пришли зарегистрироваться… Она сосредоточившись, наконец, поняла, что надо делать, стала ещё важнее «в своих глазах», разыскала бланки, и детским почерком стала записывать наши данные.

Мы забыли обо всём, помогали ей записывать правильные имена и даты…

И, наконец, когда она с трудом заполнила «Свидетельство», и с ещё большим трудом отыскала печать и поставила её на документе, мы стали мужем и женой…

В общем, это произошло так буднично, прозаично, и обыденно, что мы не поняли даже, что же – произошло… Тем более, что сама свадьба была назначена на 22-ое ноября. Не было ни свидетелей, ни поздравлений, ни цветов, были только мы…

А о кольцах мы вообще не вспоминали и не задумывались…

Мы пришли домой, показали всем «Свидетельство», и выяснили, что в нём допущена ошибка. На левой страничке было написано, что в брак вступает – Степанова Ираида Владимировна. На правой страничке – фамилия жены. И там, вместо Дудко, тоже было написано – Степанова…

Пришлось идти в поссовет на следующий день, и уже сама председатель поссовета, извинившись, выписала нам новое «свидетельство».

Накануне свадьбы, находясь на работе, я решила «поставить точки над И» в отношении своего последнего поклонника – Лёньки Крыжановского. Он был в армии. Я решила позвонить к нему домой и попросить брата Юру написать Лёньке в письме, чтобы больше мне не писал, так как я выхожу замуж.

Набрала номер телефона. Отвечает мужской голос. Я спрашиваю – «Юра, ты?» – «нет, это Леонид».

Оказалось, он сопровождал группу новобранцев из Москвы в часть, и выкроил всего два часа, чтобы заехать домой. Узнав, что звонила я, он сказал, что уже бежит ко мне на встречу.

Я ушла с работы. Жил он в белых домах, около переезда, поэтому через пять минут мы уже встретились. Поболтали. Он был такой счастливый, что случайно удалось увидеть меня. Он говорил такие восторженные и нежные слова, что я не собралась с духом открыть ему правду.

Вскоре после его отъезда, кто-то написал ему о том, что я вышла замуж.

Это было для него потрясением. Мне рассказывали позже, что через год, когда он вернулся из армии, он не скрывал, что хочет отомстить всем девчонкам за их коварство и предательство.

Говорили, что он «менял девчонок, как перчатки», и, в общем-то, обращался с ними жестоко. Жаль. Я не хотела бы считать себя причиной его поведения, но, возможно, так оно и было…

На свадьбу мы пригласили много (по тем временам) гостей.

Виктор попал в затруднительное положение. Батя уже много лет не жил с его матерью. Встреча между ними была не просто нежелательной, но и недопустимой: Батя был бы оскорблён до глубины души, и просто развернулся бы и уехал назад в Брест. Мама же наоборот сгорала бы от любопытства увидеть А. Е., и при встрече высказать все свои «фи».

С одной стороны – это всё-таки была мать. А с другой стороны, воспитывал, и материально содержал его – отец.

И Виктор сделал выбор – пригласил на свадьбу – батю, а маме он просто не сообщил об этом своём событии.

Зато была приглашена из Москвы на свадьбу семья Слабковских.