Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 2

Припертая к стенке, она сказала, что оказывается Гриша уже сообщил матери о том, что у него скоро будет свадьба, и, что она приглашается на неё в Москву, в дом невесты…

Но, сломленная нашими доводами, и опасениями насчет «связей» Гриши со своими «дружками», Стэлла заколебалась. Скорее всего, на неё больше повлияли наши доводы о том, что мы, узнав всю подоплеку действительного положения дел, не дадим разрешение на прописку Гриши в нашей квартире. А это означало то, что придуманная ими «свадьба», не обеспечивает выхода из сложившегося положения…

Пока мы «теоретически» искали выхода, «практически» – мама приехала на свадьбу…

Маленькая, по виду – уставшая, застенчивая женщина, с робкой надеждой на что-то хорошее. Видимо, прожитая жизнь не была сладкой. Одна – тянула двух сыновей. И, вот, наконец, вроде бы – старшему улыбнулось личное счастье.

Мама Гриши, перед поездкой назанимала денег, чтобы со своей строны сделать Грише свадебный подарок. А к свадебному столу она привезла то, что являлось в Москве дефицитом – холодного копчения палтус. Это были две или три огромные рыбины чуть ли не по десять килограмм каждая, источавшие аппетитный, завораживающий запах. Сразу же хотелось отрезать кусочек, и пососать его, наслаждаясь тем, что он медленно будет таять во рту. А запах палтуса быстро распространился по комнате, напитав собой воздух. И даже тогда, когда мы этот большой сверток с рыбой затолкали в холодильник, и он занял целую полку, запах в комнате ещё долго не проходил.

В первый день мы просто познакомились, предложили отдохнуть, а все разговоры перенесли на завтра.

Следующий день был выходным. Гриша ночевал в Люберцах, и приехал только днем. Я встала пораньше. И, когда все собрались к завтраку, стол был уже накрыт по-праздничному. Гришина мама светилась тихим счастьем, но разговор пока никто не начинал. Все угощались…

Наконец, она сказала – "Может быть, нам стоит обсудить подробности предстоящей свадьбы?"

Мне пришлось отвечать – "Мы об этом хотели с Вами поговорить особо. Мы с папой считаем, что со свадьбой следует повременить, пока не будут разрешены некоторые обстоятельства"…

Пришлось рассказать ей о Гришиных затруднениях и большом долге. Мы рассказали главное, не касаясь отношений нашей молодежи.

Жалко было видеть, как следы мимолетного счастья покидают выражение лица этой славной женщины. Она как-то сразу осунулась, постарела. И сразу всё её трудное прошлое проступило во всем её облике.

Она только сказала – "Как жалко. Ехала на свадьбу, а здесь – вот оно что на самом деле"…

И она почему-то стала извиняться перед нами, попросила разрешения переночевать у нас пару дней, так как ей некуда больше идти. Мы чувствовали себя почему-то виноватыми перед ней…

Когда приехал Гриша, она откуда-то набралась сил после такого потрясения, и, собравшись, вместе с Гришей отправилась к бандюгам. Я даже не знаю, как их называть, но не друзьями же, или – Гришиными товарищами.

Вернулась она одна, и рассказала. Что разговор с ребятами у неё был суровым.

В результате, они вернули ей Гришины документы, а она отдала им в счет долга – все деньги, которые она привезла на Гришину свадьбу. Кроме того, она обещала им выслать остаток долга из Мурманска. Вероятно, это потом она и сделала. Гришу она забрала с собой и увезла домой в Мурманск. Нам сказала, что она обо всем сообщит отцу в Таллин, и – пусть он сам примет соответствующие меры.

Палтус обратно она с собой она не забрала. И мы его доедали ещё долго.

С Гришей мы больше не встречались. Но на протяжении всей нашей последующей жизни, покупая к праздничному столу палтус холодного копчения, мы всегда вспоминаем эту несостоявшуюся свадьбу.

И ещё я поняла, что это не первый, и далеко не последний непредсказуемый поступок нашей, ставшей уже большой, но в душе ещё такой «маленькой» дочурки…

Долго ждать не пришлось…

Часть 15 Уволилась

Шел второй год работы Стэллы на подстанции скорой помощи. Она по-прежнему буквально упивалась своей профессией. Будучи очень доброй, она не просто оказывала людям помощь, она жалела их – всех своих больных. А, ведь, порой можно лечить и ласковым словом, и просто – человеческим вниманием. Мы радовались за неё. Тем более, что я почему-то всегда мечтала о том, чтобы будущий зять у нас будет врачом – хирургом. Я представляла, как он приходит с работы, уставший, садится в нашей маленькой уютной кухонке за столик, и кладет свои большие умные руки на белую скатерть. А я начинаю его кормить ужином и слушать рассказы о проведенных за день операциях. Вот так я иногда мечтала… Но радоваться за неё и мечтать мне пришлось недолго.

Приходя домой, она рассказывала нам не только о тех, кому помогли, но и просто о людях у кого приходилось побывать. Однажды они были на вызове в квартире, которая была завалена мешками и ящиками с мандаринами, которые привезли с юга на продажу. И их угощали этими фруктами. А Стэлле даже положили несколько мандаринок в карман халата.

Были разные люди, вызывавшие скорую помощь и разные больные.