Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 4. Перестройка

Мы не верили своим ушам. Но продолжающийся опять храп периодически прерывался этим страшным рыком, и в ответ слышался всё то же жалобный стон – "Ой, ой, ой!"…

Мы тихонько обсуждали происходящее. И сошлись на общем мнении, что мы стали свидетелями явления (к сожалению, опять не могу вспомнить слово), в общем, это когда в человека подселяется какая-то сущность. Ещё в церквях существует такая процедура – изгнания этой сущности… Вспомнила – это называется – ЭКЗОРЦИЗМОМ…

И мы слышали, как эта сущность разговаривает с бабушкой Таней.

Под утро рык прекратился, остался один храп… Уставшие от нервного напряжения, мы даже немного подремали.

15 января 2015 года

В 6 утра, как обычно, няни зажгли в палате свет, и приступили к проведению утреннего туалета у больных… Потом до 8-и утра мы были предоставлены сами себе.

С бабушкой Таней произошли перемены. Она лежала на правом боку. И как только ей удалось повернуться самой на бок, она ведь продолжала быть без сознания. Причем, она лежала, прижавшись к выдвинутой решетки, как будто освободив часть кровати ещё для кого-то.

Храп продолжался. Но тональность его изменилась. Он был не зловещим и угрожающим, а как бы жалующимся. Я не знала до сих пор, что именно через храп можно почувствовать чьё-то настроение.

На этот раз мужской голос прохрапев несколько раз, на выдохе произносил несколько раз повторяемое какое-нибудь слово.

Я постаралась записать эти, произносимые мужским голосом слова. Не всегда слова произносились четко, и поэтому слово звучало не разборчиво. Мужской голос говорил:

"Жана!"… Слово можно было принять за произнесенное – "Жан!" или – "Жена!".

Получалось – " Жана…жена…жан…жана…жена… нана…жана!"…

Создавалось впечатлении, что первое слово повторяется несколько раз, как замирающее эхо. Как будто голос пробивается к нам из далека…

Через некоторое время голос выводил слово – "Звони…звони…звони…".

Были ещё какие-то не совсем понятные слова.

Его голос сопровождался женским голосом, видимо – Таниным. Она тихонечко и быстро проговаривала – "Мама – папа, мама – папа, мама – папа!"… Самым непонятным было то, как могут одновременно звучать два голоса, если на кровати лежит одна бабушка?

И вдруг «МУЖЧИНА» – чихнул. Да так естественно и громко, что мы все вздрогнули. Было полное ощущение присутствия чихающего, который находился рядом с нами в палате. В ответ женский голос начал говорить – "Папа! Ну – папа!". А потом опять – "Мама – папа, – мама – папа, мама – папа!".

"МУЖЧИНА" чихнул опять, и стал произносить слово – "Нос…нос…нос…нос!"… А потом громко зарыдал. А женский голос его нежно успокаивал – "Ну, папа! Ну – пап!"…

Мы, которые в палате – уже не переговаривались, сидели, ошарашенные на кроватях и слушали. Иногда, как бы проверяя себя и свой слух, я обращалась к Наде и Вале – "Вы слышите?"… Они отвечали – "Да, да!".

Для меня было однозначно понятно всё, что происходило.

Будучи в коме, Татьяна уже находилась в потустороннем мире. Она уже видела там своих родителей – мать и отца. Общалась с ними. Не знаю – кто был тот первый, встретивший её ХРАПЯЩИЙ мужчина, но утром она общалась со своим отцом.

В силу неизвестных и непознанных явлений, произошел голосовой прорыв общения Татьяны с первой сущностью и затем – с отцом из потустороннего мира в наш – реально существующий.

И разуверить меня в этом никто не сможет никогда.

Мне очень хотелось, чтобы пришел мой рыжий доктор. Мне казалось, что он поймёт, а главное – сам всё услышит.

С 6-и утра я каждую няню, а потом – мед. сестру просила позвать мне этого доктора. Но мед. сестра отвечала мне одно и то же – "Он спит. Вы что, хотите, чтобы после бессонной ночи я его разбудила?"… Итак – несколько раз.

Значит – не повезло доктору – он пропустил интересный момент, а мне – не осталось свидетеля из числа медицинских специалистов… Жаль…

Когда, наконец, Дмитрий Вячеславович вошел в палату, и подошел ко мне (ему, наконец, сказали – кто из больных просил его прийти), я ему всё рассказала. Он подошел к кровати Татьяны. Но там храпенье стало спокойнее, тише, с отзвуками боли и стона. Скорее всего, это было прощанье Татьяны с этим миром.

На мой вопрос – чему же мы являлись свидетелями? Дмитрий Вячеславович ответил мне так: – "Находясь в коме, у человека может изменяться голос", – "Но здесь не просто изменился голос, мы явно слышали диалог двух голосов. Как может так раздвоится голос?" – "Бывает и не такое…".

В 11–30 утра она умерла…

А жизнь в палате шла своим чередом.

Ещё ночью я померила в 4–30 – сахар – 5,6. Поэтому утром таблетки от диабета я принимать не стала.

Завтракать мне было нельзя, так как в 11 меня усадили на кресло и повезли на 3-ий этаж, сделали УЗИ почек и остальных органов брюшной полости.

Олеся во время обхода сказала, что Узи показало, что у меня обострение моего хронического пиелонефрита. Будем продолжать пить таблеточки. Подлечимся…

Позже я прочитала в ВЫПИСКЕ:

УЗИ мочевой системы: Каликоэктазия левой почки.