Читаем Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1961 год полностью

Часть 2

Шуба

Шуба – кролик под котик


61-й год протекал медленно и спокойно. В отличие от предыдущих двух лет никаких особых событий не произошло.

Я училась на первом курсе института. Три раза в неделю ездила вечерами в Москву, на лекции. Предметы были общеобразовательные – разнообразная химия, математика и т. д. В общем, учиться мне нравилось.

Когда я уезжала на занятия, мама приходила к нам и «дежурила» у Ёлкиной кроватки. А в свободные вечера от поездок в институт, я сидела за выполнением контрольных заданий. Нам выдавали методички, по которым нужно было выполнить дома письменные контрольные работы. По ним ставили зачёты.

После покупок в предыдущем году мебели, необходимых домашних вещей и детского приданного, денег мы, естественно, не накопили. А нужно было одеваться, так как одежда поизносилась, а нашим зимним пальто было уже по нескольку лет…

Я уже не помню, может быть, у меня вообще не было зимнего, и я круглый год ходила в демисезонном. И вот однажды приходит мама с работы и говорит, что сотрудник их отдела продаёт шубу из кролика под котик.

Сейчас я не помню, сколько она стоила, кажется 3500 рублей. Для нас это была огромная сумма. Я ещё никогда не имела не только шубы, но и красивого добротного пальто.

Советовались с моими родителями, сами долго думали, и, наконец, решились на эту покупку.

Нас подкупило то, что шуба продавалась в рассрочку. Она, действительно, была на мой взгляд шикарной.

Мы отдали за месяц, перехватив в долг у родителей – около 2000 рублей, после чего я, наконец, решилась её одеть. Боялась, что зима кончится, а я в новой шубе так и не похожу.

Шуба была лёгкой, сидела на мне отлично. Прежде, чем выйти в ней на улицу, я долго вертелась перед зеркалом. Поскольку у нас большого трюмо не было, я для этих целей бегала к родителям, благо они жили в соседнем подъезде. У них в углу комнаты стояло, ещё бабусино, высокое – до потолка трюмо. Само зеркало от старости в некоторых местах потемнело, но продолжало служить верой и правдой всем членам нашей большой семьи.

Прежде, чем – одеть шубу, я руками ласково гладила не длинный, но мягкий шелковый мех, и такие приятные ощущения вызывали у меня эти прикосновения…

Потом, одев шубу, я крутилась перед зеркалом волчком, чтобы рассмотреть себя со всех сторон. Вот какая я нарядная!

И вот, наконец, я решилась выйти в этой шубе в свет. Несколько дней я ходила в ней на работу…

И вдруг… о, ужас!

Неожиданно, одевая её в очередной раз, застёгивая шубу, обнаружила, что у шубы вылез ворс по всем краям – по низу, где она касалась ног при ходьбе и по всему краю впереди, вдоль застёжек.

Мама помчалась к этому сотруднику, который продал шубу выяснять отношения…

Оказалось, что шуба пролежала у них в сундуке пару лет, и «состарилась». Такой мех ещё называют «лежалым».

Он сказал ей – «Я вам продал, а теперь вы сумейте продайте…». Правда, он скинул цену, снизив её где-то на 500 рублей.


Естественно, шубу я больше ни разу не надевала. Иначе она превратилась бы из шубы – "котик под кролик" – в "котик под вылезшую чёрную кошку"…

Пришлось нам сдать шубу для начала в ателье. Там её привели в порядок, обрезав все облезшие края. А главное, подшили и всё сделали так, как будто она только что из магазина.

Потом мы с Витей повезли её в комиссионный магазин. Помню, был морозный день, и я поехала в старенькой, тоже вылезшей местами, маминой шубке (не знаю что за мех – под леопарда).

Мы удивились, когда нам оценили нашу шубу дороже, чем мы покупали.

Продали её быстро. Мы отдали за шубу оставшийся долг. В общей сложности, обошлась она нам – 3000 рублей, плюс ремонт её в ателье = 3200 руб. А после продажи у нас ещё осталось рублей 300, может, чуть больше.

Хорошо, что всё так замечательно кончилось. А могли бы налететь на все 3000 тысячи…

Но понервничала я из-за этой шубы ой-ёй-ёй как!

Но то, что мы не могли купить себе даже самой необходимой одежды, иногда доходило до абсурда.

Помню, летом у меня дорвались мои единственные туфельки так, что в подошвах через дырки я ногами шаркала по асфальту.

И вот очень явно перед глазами всплывает картинка. Я сижу на полу. От каких-то очень старых босоножек, отрываю разорванный верх, и стараюсь прибить гвоздиками к голой подошве – ремешки, тоже оторванные от чего-то, чтобы соорудить что-то наподобие летней обуви.

Уже сейчас Виктор удивляется – почему тогда он на это моё мероприятие так спокойно смотрел? Наверное, он думал, что это одна из моих очередных выходок – придумать что-то оригинальное… Хотя этот манёвр назывался проще – «Голь на выдумки хитра».

Зато, у нас была уже приобретена красивая мебель. И, хотя мы чётко планировали и распределяли получаемую зарплату и аккуратно записывали все расходы в большую «амбарную» книгу, мы, не вылезая из долгов – продолжали мечтать о покупке автомашины…

Часть 3

Встреча

Виктор Розов


Таким он был, когда мы с ним только познакомились…

НОЧЬЮ НА КЛАДБИЩЕ…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее