Энциклопедия пороков

Пессимистичный человек выглядел бы несимпатично, если бы собственные сомнения обрекали его на бездеятельность. Однако убеждение, что пессимист уклоняется от дел и событий, безусловно, ложно. Ведь недоверчивость пессимиста рождается из пристрастности и заботы о наилучшем исходе, и потому она не мешает действовать, а лишь обнажает всю сложность дела и величину препятствий. Пессимист, живя в вечном ощущении трудностей и неблагополучия, постепенно привыкает к этой атмосфере и оттого переносит невзгоды более стойко, чем неподготовленный таким образом человек. Когда иссякает воодушевление самого заядлого оптимиста, пессимист продолжает свое дело, ибо для него мало что изменилось -- ведь и начиная предприятие, он не надеялся на успех.

Пессимизм может угнетать силы личности, но гораздо чаще он освобождает человека от пресса внутренних обязательств. Не веря в благополучный исход, пессимист действует с той раскованностью и бесстрастием, которые вернее обеспечивают успех дела, чем горячие надежды, исступленное стремление к цели и не всегда оправданная вера в свои силы. Пессимистичный человек склонен к фатализму. Он уважает судьбу, он благоговеет перед случаем, он рачительно и точно использует всякое благоприятное обстоятельство и счастливую случайность. Самонадеянная личность пренебрегает удачным стечением обстоятельств, упуская одну счастливую возможность за другой. Подобная расточительность чужда пессимисту. Его сосредоточенность на ходе событий беспримерна, и можно быть уверенным:

пессимистично настроенная натура извлечет из ситуации все возможное. Были бы возможности...

Ох, лень, блаженная лень... Ни одно чувство не охватывает нас столь легко и непринужденно, как она. Достаточно лишь подумать о ней, и вот она уже ластится, нежит, окутывает истомой. Редкую глубину наслаждения дарит нам леность. Она убаюкивает в блаженном сне, она приносит грезы наяву. Счастливая расслабленность души и тела -- вот что такое лень.

Невежественные люди, у которых отсутствует вкус к жизни, часто смешивают лень с бездельем. Это глубочайшее заблуждение. Бездельем следует назвать уклонение от дела, бегство от него. Безделье несамостоятельно и тревожно; оно не имеет собственно содержания, ибо суть его -- в отрицании. Бездельник всегда помнит о деле, которое оставил. Дело тревожит его, преследует, рождая постоянную обеспокоенность. Одним словом, безделье суть та же деятельность, только вывернутая наизнанку и оттого еще сильнее закрепощающая. Лентяй, напротив, всегда самодостаточен и не признает диктат деятельного существования. Деятельные люди вызывают во мне светлое любопытство. Право, они забавны, очень забавны. В своей вечной и постоянной озабоченности, непрестанно устремленные к чему-то, они не ведают вкуса свободы. Счастливая незанятость жизни никакими побуждениями,-- для них лишь источник смятения, а великая воля-вольная, ничем не стесненный простор -всего лишь пустое пространство, которое они тщатся заполнить, во что бы то ни стало и чем угодно.

Их доля -- самозабвенное рабство. Бедняги! они истово служат целям, которые непрестанно обманывают их. Им не дано насладиться сочной плотью жития, слиться с великой стихией неспешного, ровного, всеобщего существования. Увы! им не дано пережить хотя бы единого мгновения глубокой, всепоглощающей безмятежности. Только ленивцу, только ему -- счастливому избраннику -- доступна волшебная власть непринужденности; только он, баловень неземного покоя, изведал блаженство неги и довольства. Во всякой ситуации бытия лентяй располагается как в уютном родном доме, и потому лишь ему свойственна истинная независимость и раскрепощенность.

Деятельный человек ищет собственное достоинство в чем угодно, но только не в самом себе. Любой предмет, свойство или отношение он сумеет подчинить своей воле, во всем он осуществит положенную цель. Быть может лишь в миг, когда достигнутое положение вещей станет прочным и неколебимым, лишь тогда, быть может, успокоится деятельный человек. Однако и в этом случае, боюсь, успокоение его не будет длительным. Скорее всего, ощутит деятельная натура несовершенство результата, смутное беспокойство овладеет ею, и она снова втянется в процесс деятельности, ибо ее внутренняя неустроенность -неистребима.

Совсем не то человек ленивый. Он изначально полон смыслом бытия. В нем нет тревоги и никак не удерживаются заботы, стекая с него, будто капли воды со стеклянного шара. Едва лишь чрезвычайные жизненные обстоятельства заставят ленивца сдвинуться с места, как тотчас, повинуясь заключенной в нем силе, он как ванька-встанька возвращается в исходное положение. Так происходит, ибо центр тяжести жизни ленивца расположен в нем самом и его душевных предпочтениях, а не предметах внешнего мира. Леностью человек спасается от того, что ему не по душе.

И в то же время там, где человек удовлетворен, где жизнь его наполнена смыслом и не терпит ущерба,-- там он ленив, там жизнь сладострастна.

Справедливо говорят: наглость -- второе счастье. А когда нет счастья первого, естественного, тогда наглость вдвойне дорога.