Энциклопедия русских суеверий

КРАСНА ДЕВА, КРАСНАЯ БAБA (БАБА В КРАСНОМ КАЗАНЕ) — лесной или водяной дух в облике женщины, одетой в красное.

Красная одежда или части одежды (шапка, пояс) — отличительная черта многих русских мифологических персонажей. В красной шапке может появляться покойник, призрак, черт; в красном кушаке — леший. Шишки-чертики, помощники колдуна, одеты в красные рубашечки (Печ.) и т. п.

В архангельской быличке мужики набирают на болоте «множество ягод»: «Черту жалко что ли стало, вот он и явился. Так таки человек да и только, худо и различить, но уж большой и в каком-то красном невиданном наряде. Он не шел, а ехал на вороном большущем коне, да и очень скоро». В восточносибирском повествовании «женщина в красном» (персонаж, тождественный «предсказательнице в белом» — см. БЕЛАЯ) — предвестница несчастий: «Слышат: плачет кто-то, так уж плачет и плачет. Глядят: на опушке леса женщина в красном идет и тоскливо плачет. А ребята молодые соскочили и побежали, кричат, мол, поймаем. Видят: вот-вот, рядом, сейчас схватят — а она уходит все дальше и дальше и все плачет. Старики тогда говорили, что к большой это беде: вскоре болезнь страшная нашла. Люди мерли страшно».

В отличие от «спокойного» белого цвета, «тревожный» красный, цвет солнца и огня, насыщен жизнью, разнообразными силами. В то же время это и цвет крови, боли, насилия, адского пламени; он и защищает от колдовских чар, и свидетельствует об их присутствии.

Одетыми в красные платья, сарафаны в ряде районов России представляют русалок, проклятых женщин, полувериц. По поверьям, русалка может иметь красные зубы (Беломор.) или даже вообще быть красной (Онеж.).

В рассказе, записанном в Новгородской области, «девка в красном» (отождествляемая с проклятой) гонится за парнем: «Идет. И идет девка. Так недалеко от него. Во всем красном. Поет песню. „Я, — говорит, — бегом, и она бегом…“ Завидел ворота, пробежал в эти ворота и говорю: „Господи благослови!“ А она и говорит: „Догадался!“ Наверное, эта девка была проклёнута у кого-то раньше».

Однако наряженные в красное мифологические персонажи, за редким исключением, не называются просто «красными». Красной девой на Печоре именуется лесной дух, заманивающий детей в лес: «Шишко ребенка омрацит, сделаетца уводна, приманиват, в красном сарафане, под красной шалью, красна дева называт. Людей приманиват и уводит» (Печ.).

КРАПЧИК — пчелиный царек.

«И приведоша к ножиям твоим крапчика и матку со всею силою пчелиною. Куда, Господи, девать и сажать?» [из заговора].

Крапчик — «с вершок длины, серого цвета; живет будто бы один на пчельнике» (Калуж.).

КРЕСНОЙ, КРЕСТНОЙ, КРЕСТОВОЙ — нечистый дух; нечистые, обитающие на перекрестках.

«Иди к кресному!» (Ср. Урал).

Дороги, перекрестки, межи, разнообразные «пути и границы» — излюбленные места пребывания нечистой силы. Здесь же могут обитать покойники, «у путей» в отдаленные времена хоронили умерших; «совершали игрища в честь мертвых с переряживанием». В ряде областей России (XIX-XX вв.) на первом от селения перекрестке прощались с покойником (c душой покойника) в сороковой после кончины день.

Согласно некоторым поверьям, перекресток — область пребывания (появления) умерших неестественной смертью, «неуспокоенных мертвецов»: удавленников поминают раз в год, насыпая зерен на распутия (Нижегор.); «крестовые дороги» — перекресток, где иногда погребают детей, умерших без крещения, а затем ставят кресты <Зеленин, 1916>.

На перекрестках и у дорог ставили кресты — в память об убитых, по обету, облегчая участь умерших. По опившимся ставят на раздорожье сорок деревянных крестов (Костр.). «Около Ковренина, в полях, на раздорожьях стоят деревянные кресты разных видов… некоторые имеют вид часовенки с прикрепленными на них деревянными иконками и маленькими образками. Ставят их для того, чтобы каждый мог перекреститься и этим предохранить себя от демонской силы, ставят и по обещанию. По верованию народа, на перекрестках, при раздорожьях бывают несчастья…» (кресты ставят тайно по ночам) (Костр.) <Зимин, 1920>.