Энциклопедия семейного воспитания и обучения

Есть благочестивые матери — предупреждает неопытных один составитель руководства, которыя, с первых дней возраста, много говорят детям, много учат их познавать Бога, Его существование, Его природу, Его свойства, Его Провидение. Пусть бы так они рассказывали им о творении и управлении миром; но они хотят рассказать и объяснить им и самые высшие и самые непостижимые тайны христианства. Правда, эти благочестивые матери имеют превосходные намерения, но они поступают едва-ли благоразумно.

Да, эти благочестивые матери ошибаются. И они совершают две ошибки. Первая ошибка—это их уроки. Уроки, даже самые простые, говорят разуму. Что такое урок, даже самый простой? Это есть изложение, рассуждение, объяснение. А все зто может быть понято только одним разумом. Но у дитяти разум отсутствует, потому едва ли возможно, чтоб дети понимали уроки. Можно буквально сказать, что эти матери говорят глухим, глухим умам, которые, при всем желании быть просвещенными и наставленными, попросту только скучают.

Вторая ошибка их состоит в том, что они не различают вещей простых от вещей сложных, предметов ясных от темных, неопределенных от точно определенных, для того, чтобы выбирать те из них, которые доступны каждому возрасту и сообразовать обучение их с силами и развитием дитяти. Относясь к нему, как к равному, как к взрослому, они его утомляют, запутывают, притупляют, и, что еще хуже, рискуют развить в нем нерасположение к жизни веры и благочестия.

Совершенно верные мысли высказывает по занимающему нас вопросу В. Г. Белинский.

«Не говорите детям, что такое Бог: они не поймут конечных и отвлеченных определений бесконечного существа, но заставьте детей любить Его, этого Бога, Который, является им и в ясной лазури неба, и в ослепительном блеске солнца, и в торжественном великолепии восстающего дня, и в грустном величии наступающей ночи, и в реве бури, и в раскатах грома, и в цветах радуги, и в зелени лесов, и во всем, что есть в природе живого, так безмолвно и вместе с тем так красноречиво говорящего душе юной и свежей, и, наконец, во всяком благородном порыве, во всяком чистом движении их младенческого сердца. Не рассуждайте с детьми о том, какое наказание налагает Бог за такой-то грех, не показывайте им Бога, как грозного, карающего судью, но учите их смотреть на Него без трепета и страха, как на отца, бесконечно любящего своих детей, которых Он создал для блаженства и которых блаженство Он искупил мучениями на кресте. Внушайте детям страх Божий, как начало премудрости, но делайте так, чтобы этот страх вытекал из любви же и чтобы не боязнь наказания, а боязнь оскорбить Отца благого, любящего, а не грозного и мстящего, производила этот страх. Обращайте ваше внимание не на истребление недостатков и пороков в детях, но на наполнение их животворящей любовью: будет любовь—не будет пороков. Истребление дурного без наполнения хорошим бесплодно, оно производит пустоту, а пустота беспрестанно наполняется пустотою же: выгоните одну, явится другая. Любви, бесконечной любви, — все остальное призрачно и ничтожно! «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем». Это — цель воспитания».

Молитва домашняя и церковная.

Главная забота воспитателя заключается теперь в том, чтобы результаты, добытые беседами в виде той или иной религиозной мысли и чувства, закрепить в душе ребенка, сделать их достоянием слабой детской воли. Для этой цели весьма пригодны краткие молитвословия, которыми так богато наше Богослужение и священные книги. Являясь вполне доступными детям по содержанию, имея в тоже время принятую у нас молитвенную форму, молитвословия эти легко детьми запоминаются; повторяемые же по тем или другим поводам часто, приобретают господствующее положение среди других их мыслей и в состоянии придать всей жизни известное направление[8]. Кроме того, они служат прекрасным средством для приучения и упражнения детей в молитве.

Ничто так не способствует, уверяет наш великий молитвенник, приснопамятный епископ Феофан, собиранию внимания пред лице Божие, как эти коротенькие молитвы. Молитва настоящая та есть, которая прямо из сердца исходит и к Богу восходит. И никакая другая молитва не есть молитва, если она не такова. Об этом и должна быть вся у нас забота в деле молитвы. Но обычно ум наш загроможден множеством не божеских помышлений, воля—многими житейскими заботами, сердце — сочувствиями и услаждениями земными; почему тотчас спросонку к Богу возноситься для нас то же, что из трясины выкарабкиваться. Маленькие молитовки — очень пригодное к тому средство или пособие. Они приучают ум держаться на одном; понемногу сочувствие на свою сторону перетягивают, и от забот отвлекают.

Приводить образцы таких кратких молитв мы не будем, равно как указывать дидактические приемы разучивания детьми молитв воздержимся. Ограничимся самыми общими замечаниями касательно приучения детей к домашней молитве.